Юрий Пантелеев - Полвека на флоте (со страницами)

Так закончил свое существование линейный флот фашистов. Англичане были очень рады этой победе.

Премьер-министр Великобритании У. Черчилль в тот же день прислал главе нашего правительства телеграмму, в которой сообщал: «Бомбардировщики Королевских Воздушных Сил потопили «Тирпиц». Давайте порадуемся этому вместе». В ответ последовало искреннее поздравление из Москвы.

[296]

В те времена англичане очень высоко оценили нашу помощь. К сожалению, сейчас английские историки настойчиво умалчивают подобные факты совместной борьбы наших народов против общего врага.

1944 год ознаменовался полным разгромом фашистских войск в Заполярье. Гитлеровцы потеряли базы своего флота в Северной Норвегии. Однако у них осталось несколько десятков подводных лодок, которые еще пытались нападать на наши конвои. Поэтому нам приходилось по-прежнему много сил затрачивать на охрану морских перевозок.

9 мая 1945 года я находился в бригаде кораблей у ветерана подводного флота контр-адмирала П. Н. Васюнина. Мы рассмотрели текущие вопросы.

На рассвете меня разбудил Васюнин:

— Скорее вставайте, читайте телеграмму!

Я выхватил из его рук листок. Это было сообщение о капитуляции гитлеровской Германии. Мы крепко расцеловались, поздравляя друг друга. В это время с реки донеслись громкие прерывистые гудки транспортов последнего союзного конвоя. «Победа, победа!» — казалось, пели сирены.

Начались митинги и собрания. Моряки горячо выражали свою радость, гордость за нашу Родину, благодарность Коммунистической партии, сумевшей поднять и вдохновить весь народ на разгром фашизма — лютого врага человечества.

Но война на море не кончилась. Фашистские лодки все еще шныряли на наших коммуникациях. Каждый конвой приходилось зорко охранять.

Вскоре меня снова перевели в Москву на должность заместителя начальника Главного морского штаба.

[297]

ВЕЛИКИЙ, ИЛИ ТИХИЙ…

 В августе 1951 года мне сообщили, что я назначен командующим Тихоокеанским флотом. Я счел это, конечно, за большую честь. Уже тогда это был наш самый крупный и самый перспективный флот.

На рассвете специальным самолетом я отправился во Владивосток. Как-то зябко и одиноко казалось в большой машине, не заполненной пассажирами. Почти всю дорогу, особенно за Уралом, здорово болтало.

После Главного морского штаба я несколько лет руководил Военно-морской академией имени К. Е. Ворошилова. Жаль было расставаться с прекрасным коллективом ученых, преподавателей. Академия осваивала опыт флотов в войне. Особое внимание уделялось методике практических занятий. Яркое воспоминание осталось у меня о начальнике кафедры общей тактики профессоре контр адмирале Н. Б. Павловиче, человеке во всех отношениях замечательном. Из катеров и тральщиков он создал специальную учебную флотилию, и на ней практически решались многие тактические задачи непосредственно в море. Командовали кораблями слушатели академии. Эти практические занятия пользовались всеобщей популярностью и принесли большую пользу.

Тепло вспоминаю сослуживцев, друзей, а из головы уже не выходит мысль: что ожидает завтра?

Молодой лейтенант по окончании училища никогда не скажет своей подруге, что едет на Дальний Восток. Он обязательно гордо произнесет: «Еду на Тихий океан!»

Океан поражает своим величием, могучим раскатом волны. Скажем прямо: на первых порах службы лейтенант хлебнет там горького кваса, но через пару лет он станет настоящим моряком, волевым, физически закален-

[298]

ным, и еще больше полюбит свою беспокойную профессию.

Помню, в мои гимназические времена в учебниках и на всех географических картах писалось: «Великий, или Тихий, океан». В наши дни его почему-то называют только Тихим, хотя он в полном смысле слова велик: занимает почти половину всей площади Мирового океана, а глубины его достигают 11 тысяч метров. А вот насчет Тихого — можно поспорить. Это знаменитый мореплаватель Магеллан в 1520 году впервые пересек его при ясной, тихой погоде и дал ему такое название. А ведь Магеллану просто повезло. Мое первое свидание с океаном было совсем иным. Мы шли на Камчатку, и наш эсминец мяло и кувыркало так, словно он попал в пасть разъяренному гигантскому зверю. Стальной корпус трещал и стонал — вот-вот рассыплется. Даже бывалые моряки чувствовали себя неважно и, как дети, обрадовались, когда показался камчатский берег.

Именно здесь, на Тихом океане, — родина тайфунов; отсюда они с бешеной силой несутся за тысячи миль, нередко поглощая на своем пути не только транспорты, рыболовные сейнеры, но и современные боевые корабли.

Однако, несмотря на его буйный нрав, русские люди всегда тянулись к океану, и у нас есть все основания считать его, что называется, нашенским. Еще в 1639 году Иван Москвитин положил начало русскому тихоокеанскому мореходству. Позднее, в 1648 году, Семен Дежнев открыл пролив между Азией и Америкой, но его челобитная бесследно исчезла. Этот район вновь обследовал и описал капитан-командор русского военного флота В. И. Беринг в 1741 году. Его именем и назван всем известный теперь пролив. А разве можно забыть капитан-лейтенанта Невельского, который доказал в 1848 году, что Сахалин остров, а не полуостров, как утверждали иностранцы. Вряд ли на каком-либо другом океане или на море, омывающем наши берега, совершено столько географических открытий. Тихий океан издавна считался лучшей школой русских моряков. Здесь начинали свой славный путь будущие прославленные флотоводцы Д. Н. Сенявин, П. С. Нахимов, С. О. Макаров.

Школа Тихого океана дала и советскому флоту талантливейших адмиралов, таких, как С. Г. Горшков, Н. Г. Кузнецов, И. С. Юмашев, В. А. Касатонов, Н. Н. Амелько.

[299]

Сама природа воспитывает здесь постоянную готовность и волю к борьбе. Океан покоряется отважным и сильным. Бесчисленные дороги открывает он перед мужественными людьми. Океан отделяет нас от Америки тысячами миль, но ведь эти мили и соединяют нас с ней, как и с многими другими странами.

Совсем близко отсюда Япония… Не раз оттуда, с японских островов, грозила нам опасность. Много усилий потребовалось от нашего народа, чтобы отстоять исконно русские дальневосточные земли от захватчиков-самураев. У нас хорошая память, и мы ничего не забыли. Но мы не затаили зла. Мы искренне желаем одного: жить в мире и дружбе со всеми нашими соседями, в том числе и с трудолюбивым японским народом, и надеемся, что никаким темным силам не удастся нарушить эту крепнущую дружбу.