Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

…Деникин с Романовским почти сразу после прибытия «дроздов» в Мечетинскую дали им возможность показать себя в бою. Начальник армейского штаба генерал Романовский вызвал к себе полковника Дроздовского и поставил ему по карте следующую задачу:

— Вот здесь, под станицей Егорлыкской, находится хутор Грязнушкин. Видите?

— Вижу. Он стоит от Егорлыкской по дороге в Кубанскую область.

— Там красная застава, силой до батальона. Возможно, что в эти дни они получили подкрепление.

— Как я понял, мне приказано взять хутор.

— Мы с Антон Ивановичем сперва решили поручить эту задачу казачьей бригаде кубанцев. Но поняли, что эту атаку сподручнее провести пехоте.

— Согласен. Тем более что в Егорлыкской стоит мой Офицерский полк. Когда надо взять Грязнушкин?

— К вечеру завтрашнего дня. И удержать его. По этой дороге армия выступает на Кубань. Нам надо приоткрыть туда дверь.

— А моим «дроздам» показать, чего они стоят в первом здесь бою?

— Разумеется. Ведь мы же, корниловцы, должны же знать им цену не по рассказам из Новочеркасска…

Дроздовский поставил задачу командиру своей единственной пехотной части — полковнику Жебраку-Русановичу. Объяснил ситуацию и «престижность» предстоящего боя. Тот понял значимость боя без всяких на то пояснений: ведь он был одним из трех тысяч «дроздов», влившихся в Добровольческую армию, которая относилась к ним с некоторой осторожностью. Причины тому были вполне понятны.

Жебрак-Русанович решил показать корниловцам, чего стоят его бойцы. Впрочем, того же самого желал и Дроздовский, хотя такой мысли открыто ему он и не высказывал. Полковой командир вызвал к себе капитана Туркула, принявшего еще в Новочеркасске под свое начало 2-ю офицерскую роту. Между ними состоялся такой разговор.

— Господин полковник, по вашему приказанию прибыл.

— Здравствуйте, капитан, — озабоченно сказал Жебрак-Русанович. — Вот что: хутор Грязнушкин занят большевиками. Главное командование приказало мне восстановить положение. Вместо казачьей бригады туда решено послать вашу роту. Вы знаете почему?

— Никак нет.

— Вторая рота лучшая в полку.

— Рады стараться.

— Имейте в виду, что офицерская рота может отступать и наступать, но никогда не забывайте, что то и другое она может делать только по приказанию.

— Слушаюсь. Разрешите идти?

— Да… Я буду у вас к началу атаки. До моего приезда не атакуйте… И вот еще что, Антон Васильевич… В Японскую войну наш батальон, сибирские стрелки, атаковал как-то китайское кладбище. Мы ворвались туда на штыках, но среди могил нашли около ста японских тел и ни одного раненого. Японцы поняли, что им нас не осилить, и, чтобы не сдаваться, все до одного покончили с собой. Это были самураи. Такой должна быть и офицерская рота.

— Разрешите идти?

— Идите. Но сначала я хочу пожать вам руку…

…Бой за хутор Грязнушкин получился скоротечный. Он лежал в низине, и поэтому сторожевое охранение расположившегося там красноармейского отряда поздно заметило подход белых. Когда из хутора раздались первые винтовочные выстрелы, в ответ ударили пулеметы.

Капитан Туркул скомандовал рассыпавшимся в цепь стрелкам:

— Цепь, вперед!

Рота «дроздов» в триста штыков ринулась в атаку и «почти мгновенно» ворвалась в открывшийся перед ними степной хутор. Упорного боя за него не получилось.

Внезапность атаки оказалась полной. Среди атакующих оказался всего один убитый — поручик Куров. Он стал первой потерей дроздовцев в боях Добровольческой армии. Было взято около трехсот пленных. Подошедшая к хутору Грязнушкину казачья бригада стала занимать здесь позицию. А офицерская рота вернулась на свои квартиры в станицу Егорлыкскую, чтобы через несколько дней выступить оттуда в рядах Добровольческой армии во 2-й Кубанский поход. Ее тыл был теперь обеспечен восставшим Доном.

…Перед походом на военном совете было зачитано боевое расписание Добровольческой армии:

1-я дивизия (командир — генерал-лейтенант С. Л. Марков) в составе: 1-й офицерский, 1-й Кубанский стрелковый, 1-й офицерский конный полки, 1-я инженерная рота, 1-я офицерская батарея и Отдельная конная сотня.

2-я дивизия (командир — генерал-майор А. А. Боровский) в составе: Корниловский ударный, Партизанский пехотный, 4-й Сводный Кубанский конный полки, 2-я инженерная рота и 2-я офицерская батарея.

3-я дивизия (командир — полковник М. Г. Дроздовский) в составе: 2-й Офицерский стрелковый, 2-й офицерский конный полки, 3-я инженерная рота, 3-я Отдельная легкая, конно-горная и мортирная батареи.

1-я конная дивизия (командир — генерал от кавалерии И. Г. Эрдели) в составе: 1-й Кубанский (Корниловский), 1-й Черкесский, 1-й Кавказский и 1-й Черноморский конные полки и конно-горная батарея.

1-я казачья Кубанская бригада (командир — генерал-майор В. Л. Покровский) в составе: 2-й и 3-й Кубанские конные полки и взвод конной артиллерии.

В состав дивизий не входили: Пластунский батальон, одна шестидюймовая гаубица, радиостанция и три броневика — «Верный», «Доброволец» и «Корнилов».

На военном совете главнокомандующий Добровольческой армией генерал-лейтенант А. И. Деникин в заключение своего доклада медленно, словно чеканя каждое слово, сказал:

— Сила нашей армии почти в девять тысяч бойцов. Мы уступаем красным войскам на Кубани и Северном Кавказе в десять раз.

Деникин пресекся и пробежал глазами участников военного совета. Никто из них при его последних словах даже не пошевелился. Все молча ждали следующих слов.

— Однако качественный состав нашей армии необычайно высок — почти две трети его составляют офицеры с фронтовой закалкой. Остальная треть армии — это добровольцы и кубанцы. Они близки офицерам по духу и боевым качествам. Поэтому я уверен, что 2-й Кубанский поход будет для нас победным.

После этих слов Деникин подошел к полковнику Дроздовскому. Тот встал в ожидании чего-то важного для него, новоиспеченного командира дивизии всего лишь в полковничьем чине.

— Вам, Михаил Гордеевич, предстоит с дивизией открывать счет походным победам. Вашим «дроздам» надлежит нанести основной удар по станции Торговая.

— Благодарю, Антон Иванович, за доверие к моим бойцам.

— Там у противника сосредоточены крупные силы.

— «Дрозды» уже знакомы с такой ситуацией по Ростову и Новочеркасску. Они не посрамят чести своего Андреевского флага.

— Я в вас верю, Михаил Гордеевич. Послужите России с вашими бойцами, как было на фронте…

Позднее, в своих «Очерках Русской Смуты», белоэмигрант с именем А. И. Деникин скажет о своих замыслах главнокомандующего на 2-й Кубанский поход так: