Борис Могилевский - Артем

Как бы плохи ни были наши отряды, как бы мало они ни были обучены, недостаточно знакомы с техникой военного дела, степень быстроты продвижения немцев сейчас определяется в пятьдесят раз меньше, чем тогда, когда было наступление на Петроград.

Когда немцы подошли к Полтаве, Знаменке, с тех пор продвижение их стало исчисляться верстами…

Весьма возможно, сейчас мы обращаемся к пленуму Совета в последний раз. Придется идти на следующие позиции: базироваться на рабочих Донецкого бассейна — горнорабочих и рабочих металлургической промышленности…

История знает один способ установления буржуазного порядка — это поголовные расстрелы, поголовное истребление цвета рабочего класса. В силу этого, ясно сознавая, что такое буржуазные порядки, мы не складываем без борьбы оружия.

Поскольку мы авангард международного пролетариата, на нас лежит тяжелая, ответственная обязанность выполнить возложенную на нас задачу так, чтобы жертвы, которые в конце концов были бы принесены, не стали источником дальнейших бед рабочего класса…

В тот момент, когда мы вновь соберемся, зарево социалистической революции будет пылать во всем мире. Тогда мы будем настроены несколько иначе, чем сейчас…

Последние слова он произносил с трудом, что-то сжимало горло.

Его слушали с напряженным вниманием — друзья и те, которым он предсказывал в недалеком будущем полное исчезновение с арены истории. Вера в конечную победу правого дела, в победу социалистической революции, согревала Артема и его товарищей в эго тяжелое время.

Весь день 7 апреля 1918 года в городе был слышен близкий орудийный гул. А к вечеру снаряды стали рваться на южной окраине Харькова. Артем еще был в городе. В городе оставался и последний красногвардейский отряд, названный 1-м Харьковским коммунистическим.

Наступила ночь. Погрузка в эшелоны заканчивалась. Время отправляться. Но при проверке оказалось, что нет Николая Руднева. Начались поиски по вокзалу. Забежали в кабинет начальника станции и увидели Руднева сидящим на столе с телефонной трубкой в руке. Разбудить мертвецки усталого человека не удалось, пришлось спящим перенести его в вагон. Последние дни он и его люди не выходили из боев.

На Холодногорском мосту трещали пулеметы, немцы уже вступали на южную окраину Харькова.

И еще раз прощался с Харьковом Артем, прощался с твердой верой, что разлука будет недолгой.

Раннее утро 8 апреля. Екатеринославская улица пустынна. Большевики уже эвакуировались, а немцы еще не вступали в город. Проскакала, выбивая дробь по мостовой, к Павловской площади группа конных разведчиков в остроконечных германских касках. Через несколько минут разведчики возвратились обратно.

Проехали по улице два воепых автомобиля с группой вооруженных до зубов немцев.

Еще через полчаса гусиным шагом, гремя подкованными сапогами, пошли полки кайзеровской армии.

Выползли на улицу до того таившиеся в щелях недруги советской власти — приветствовать «спасителей». Вместе с немцами в город вступали гайдамаки.

Вездесущие юные обитатели города — мальчишки с Екатеринославской и Конторской улиц, пренебрегая опасностью, бегали по городу. Они видели, как немецкие солдаты и самостийники с трезубцами на папахах гонялись за людьми в кожаных тужурках. Настигая таких людей, пристреливали на месте. Человек в кожанке — это большевик. На тротуарах улиц, на берегах грязной Лопани лежали навеки уснувшие харьковские пролетарии. В городе начинался кровавый контрреволюционный террор.

Эшелон, в котором находился Артем, так же как и предыдущие эшелоны, уходил к станции Змиев — на юго-восток, к Донбассу.

В бою под Змиевом

На первой станции от Харькова, Жихор, по телефону были получены известия, что немцы заняли город и станцию Змиев — отрезали эшелону путь к отходу в Донбасс. Штаб Антонова-Овсеенко успел проскочить через Змиев, но вынужден был задержаться у подорванного железнодорожного моста за городом. Приступили к исправлению повреждений. Отряды Ворошилова, Латышева, 1-й Харьковский коммунистический отряд не имели общего управления. Приняв решение с боем пробиваться к своим через занятый немцами Змиев, руководители отступающих отрядов избрали пятерку для ведения боевыми операциями: Артема, Николая Руднева, Ворошилова, Рухимовича и эсера Первухина.

Пятерка дала задание группе велосипедистов произвести разведку станции Змиев, выяснить силы противника. Послав вперед разведку, отряды построились в боевые цепи и начали движение к Змиеву. Артем шел с винтовкой в руках в цепях красногвардейцев.

Артем с группой товарищей. 1920 г.

Артем во главе делегации советских профсоюзов перед поездкой в Западную Европу. 1920 г.

Могила Артема у Кремлевской стены.

Открытие памятника Артему в городе Артемовске. 1959 г.

Лиза Репельская, ставшая близким другом и женой Артема, со своими подругами — санитарками и сестрами — также была в боевых цепях.

Разведчики, объехав в обход через сосновый бор станцию Змиев, приближались к перрону. Они слышали разрозненные ружейные выстрелы. Приблизившись, увидели, что немцы расстреливают захваченных ими рабочих. Отряд велосипедистов открыл огонь по немецким бандитам. Перестрелка продолжалась более 15 минут, немцы оставили на перроне многих убитых солдат.

Во время этой небольшой стычки начался артиллерийский обстрел города Змиева. Подошедший на расстояние действительного орудийного огня бронепоезд «Черепаха» под командованием большевика Вадима вел огонь по району Змиева, прилегавшему к тюрьме, где, по донесению разведки, немцы расправлялись с местными жителями.

В четырех верстах не доезжая Змиева цепи красногвардейцев встретили немцев и гайдамаков. Пехоту сопровождал бронепоезд «Черепаха». Красногвардейцы шли впереди бронепоезда по железнодорожному полотну и извлекали из-под рельсов только что заложенные немецкими саперами пироксилиновые шашки.

Артиллерийский поединок с германскими орудиями окончился победой бронепоезда. Подавив огонь врага, отряды бросились в атаку, далеко по холмам и лесам разнеслось русское «ура».

Интервенты бежали, оставив много убитых и раненых. Три часа длился этот бой. В воспоминаниях об этом сражении красногвардейцы спустя много лет писали об изумительной отваге Артема, который шел под огнем на штурм врага, увлекая за собой товарищей.

В этом бою выявились и малодушные, трусливые бойцы. Их видели после атаки за железнодорожной насыпью, окунувшимися в песок и еле живыми от страха.