Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 4

2. Личная диктатура прикрыта демократическими учреждениями — выборами, коллективностью управления и пр., но, как показал опыт, при Ленине, в силу его высоких личных качеств, это прикрытие не было вообще нужно, а при первом и втором наследниках оно перестало что-либо прикрывать, ибо Сталин непослушных расстреливал, а Хрущёв подбирал заведомо послушных, хотя в своей практике он тоже ни с кем не считался.

3. На основе антинаучных принципов организации труда в управлении и науке, а также на основе экстенсивной экономики, при которой половина народных усилий и достояния тратится впустую, было выстроено государство, все грандиозные достижения которого куплены ценой нерационального разбазаривания духовных и материальных средств народа.

4. Государственные и партийные дела при Ленине шли гладко, потому что он сам был порядочным, здоровым, культурным и, главное, идейным человеком, а потому «осторожно пользовался властью».

5. В силу порочности структуры государства и партии и несовершенства человеческой природы, к власти совершенно закономерно пробрались непорядочные, душевнобольные, некультурные, а главное, аморальные и безыдейные люди — патологический властолюбец Джугашвили и нахальный неуч Хрущёв, и стали «неосторожно пользоваться властью», чем нанесли стране, партии и международному рабочему движению непоправимый ущерб.

6. Естественно и закономерно качество управления страной и партией с каждой сменой диктатуры неуклонно снижалось: если Ленин и его окружение были руководителями с сотрудниками, то Сталин явился палачом с уголовной шайкой, а Хрущёв — главным невеждой среди других невежд, стоящих у власти.

7. Лёгкость ломки Сталиным демократической ширмы и её очевидная всем фальсификация Хрущёвым показывают, что в структуре государства и партии нет юридического механизма, гарантирующего страну от повторения преступлений Сталина и глупостей Хрущёва.

8. Тяжелейшие злодеяния и ошибки послеленинского руководства и его назойливое злоупотребление именем Ленина и любовью народа к Ленину вызвали кризис идеологии: разница между словом и делом стала столь значительной, что население потеряло доверие к печати, радио и всем другим средствам правительственной информации и партийной пропаганды.

9. Нарастающий кризис доверия протекал параллельно с укреплением гигантской машины государственного и партийного чиновничества, которое твёрдо взяло в руки руководство расслоившимся на новые социальные слои советским обществом, похожим при Хрущеве на бесклассовое общество не больше, чем российское общество до Октябрьской революции.

10. Бюрократическая машина управления экономикой, наукой и искусством породила идеологию неосталинизма, то есть систему кормушечничества, борьба с которой невозможна, потому что она — реально существующая надстройка над реально существующим материальным основанием.

11. Рост вооружения и технической оснащённости страны происходит параллельно с её духовным обнищанием в условиях антинаучной организации труда и невозможности исправить положение, потому что в области духовной культуры каждая попытка была бы невыгодна неосталинистской бюрократии, а в области экономики — невыгодна привыкшим к экстенсивному труду рабочим и служащим. Поэтому сложившийся уклад в стране и партии с каждым годом всё более и более тормозит их развитие и затрудняет прогресс: идущей на полезное строительство доли национального дохода и народных усилий уже недостаточно для того, чтобы не отставать в ходе мировой технической и культурной революции. Страна и неосталинистская партия приближаются к неизбежному «моменту истины», а проще говоря — к испытанию на прочность и на способность приспособляться к обстоятельствам.

Степан вздохнул и поднялся. Встали и все остальные.

— Мы — не пророки и гадать о будущем на кофейной гуще нам не к лицу. Серьёзнее всего будет, если мы сегодня на этом поставим точку! Спасибо! Наш общий привет милой Анечке!

Глава 8. Радость жизни

Сырое, холодное осеннее утро 1964 года. Ночью шёл дождь, и сейчас пронизывающий ветерок рябил грязную воду в лужах. У станции метро я стоял в очереди за газетами.

— И как теперь жить-то будем, товарищи?.. Вот купим сейчас газету, а на первой странице нет его портрета! Жуть! Значит, склеротиком объявили? Хе-хе-хе…

Я вскинул голову и прислушался. Про кого это? Кто умер от удара?

— Кто же это дал ему по шее?

— Свои. Он стал всем опасен. Сверху донизу.

Над очередью вились струйки табачного дыма. Ах, как плохо, что я не слушаю радио… Пропустил такую новость… Я напряг слух. Голоса были разные: грубые рабочие — они рубили со злобой и наотмашь, и более мягкие, бросавшие словечки с ядовитой насмешкой. Некоторые ожидающие зябко кутались, молчали и хмуро смотрели в землю: видно, члены партии — их новость застала врасплох, и руководящих указаний они ещё не получили…

— Теперь Хрущ заберёт Нину и Фурциху и мотнется в Калиновку вареники кушать!

— Зачем они ему? Здесь у него французские повара. Калиновка — это сказка, а подмосковные дачи — быль.

— А бабка Заглада?

Прыснул злой смех.

— Уберут в два счёта. Больше читать лекций академикам не будет. Всех придворных прихлебателей разгонят!

— Погонят в шею и Лысенку…

— Да, подурил-погулял наш Кукурузничек и дома, и за рубежом, себе и нам на горькую славушку. Осрамил нас на весь свет!

— Такого представления уж не увидим: цирк закрылся!

Я поскорей купил газету и, листая её на бегу, поспешил домой.

Дня через два уже рассказывали, что удаление Хрущёва было давно предрешено, но ждали удобного случая для бескровного свержения. Объявили, когда сам Хрущёв отдыхал на Кавказе, а маршал Малиновский уехал за границу: дело обошлось без гражданской войны.

Хрущёв, когда ему предложили сойти с трона, якобы кричал:

— Народ за меня! Вы ещё ответите народу!

А ещё неделю спустя, проходя по двору, я услышал, как девчонки считаются, кому начинать игру: красным от холода пальцем одна по очереди тыкала в грудь остальных и приговаривала:

Жили-были Три бандита:Гитлер,СталинИ Никита.Один вешал,Другой бил,Третий голодом морил!

Я не стал слушать дальше. Зачем? Итак всё ясно.

Принялся накрапывать дождь, я пошёл вдоль улицы, подняв воротник и нахлобучив на уши кепку. Было грустно и торжественно, как у порога раскрытых врат в Будущее.

Какое оно?

«Девчонки подхватили эти слова от старших в своих семьях, — думал я. — Это были рабочие семьи, судя по пальтишкам и лицам играющих. И в этом исторический приговор. Учуяв положение дел и угрожающее покачивание лодки, родственники и друзья вышвырнули буяна за борт, чтобы спасти себя и уверенней продолжать плавание.