Александр Бенкендорф - Записки

113

{113} Глава "Записок" о походе в Голландию заканчивается перечислением наград (причем Бенкендорф ошибается — на наградных трубах полков-героев нет его имени), а публикация в "Военном журнале" содержит упоминание о потерях. Бенкендорф пишет о 460 убитых, раненых и пропавших без вести. Любопытные сведения о потерях содержатся в его пространном рапорте Винценгероде от 8 декабря 1813 г., в первый день защиты Бреды. В конце рапорта он пишет о 40 убитых и около 150 раненых. Конечно, это округление в сторону уменьшения, но все-таки можно считать, что до защиты Бреды отряд потерял около 200 человек. Следовательно, в последующие 3–4 дня из строя выбыло более 250 человек. Почти все потери приходятся на оборону Бреды и ночной штурм Торхейда. Защита Бреды — самая кровопролитная часть похода, ведь кроме потерь русского отряда, следует учесть потери пруссаков майора фон Коломба, голландских волонтеров и освобожденных из плена англичан. Общие потери защитников могут быть более 300 человек.

114

{114} Разлад между Винценгероде и Бенкендорфом заслуживает некоторого внимания. Обоим генералам нельзя отказать в благородстве. Они столь рыцарственны — заступники крестьян в России, освободители немцев и голландцев; они были готовы лечь костьми друг за друга на поле боя. И вот они обнаруживают слабость и малодушие, обыкновенные для простых смертных. Но будем внимательны и попытаемся их понять. Обратимся к Винценгероде. Его гнев и разочарование обращены не только к Бенкендорфу. Он так верит Императору Александру, так ему предан уже столько лет. Сам Александр знает, что у него мало людей, на которых он может положиться в той же мере, что на него, на Винценгероде. Сколько походов и сражений, сколько лет отдано верному служению русскому Императору, и вот… Самое блистательное дело поручено его подчиненному в тайне от него. И то, что подчиненный — его боевой товарищ, самый его надежный соратник и помощник, только усугубляет обиду. Винценгероде, как и Бенкендорф, никогда "не выносит сор из избы", благородно защищает "ослушника" перед главнокомандующим армией (см. выше: прим. 18). Но тяжкая обида делает его способным и на мелочное возмездие ревнивца. Его приказы с требованием вернуться не исполняются. Тогда он забирает у Бенкендорфа четыре казачьих полка. Причем в тот момент, когда развитие операции в Голландии достигло кульминации, перед марш-броском на Бреду. Когда же поход был окончен, Винценгероде забирает у него и весь отряд. Бенкендорф заканчивает "голландскую" главу своих мемуаров на непривычной для столь безупречного воина чувствительной ноте: "совершенно один". Обида за обиду. Не будем осуждать Винценгероде, не будем осуждать и Бенкендорфа, который не написал ни одного некорректного слова о своих сослуживцах, командирах, соратниках. Ни о ком, кроме самого близкого из них — своего обидчика Винценгероде.

В зимнюю кампанию 1814 г. Бенкендорф отличился рядом со своим другом графом Воронцовым в кровавом бою у Краона. Но вот наступает решающий момент кампании. Наполеон увлечен своим уменьем бить врага по частям и отрывается от своей операционной базы. Теперь надо все силы собрать в кулак и — на Париж, путь к которому преграждают только маршалы. Марш рискованный: если Наполеон немедленно повернет к Парижу, можно оказаться между его армией и корпусами Мармона и Мортье. Наполеона надо связать боем так, чтобы он не вырвался из него ранее, чем армия Александра и Барклая выйдет к столице Франции. И здесь снова потребовались Винценгероде и Бенкендорф. Не случаен был этот "выбор судьбы": оба испытаны всеми ужасами и случайностями войны, оба — пример безропотного исполнения воинского долга.

Они вместе окончили свою последнюю войну. Вместе противостояли при Сен-Дизье "самому" Наполеону. Сражение, в котором на заслон против них было брошено все, что еще оставалось у императора развалившейся империи, было ими "проиграно". Проиграно по меркам историков, воспринимающих боевые действия как некие "военно-спортивные мероприятия", где подсчет "очков" идет по числу сотен и тысяч человеческих жизней, уравненных в ценности с пушками, зарядными ящиками и т. д.

Положение при Сен-Дизье вполне сходно с багратионовским Шенграбеном в 1805 г. и с их Звенигородом в 1812 г.: Винценгероде и Бенкендорф стояли против неприятеля, пока решалась судьба Парижа и всей войны, а затем ушли, когда дело было сделано, отступили, чтобы не нести излишние потери. Слава победителей досталась другим, им не суждено было с триумфом войти в Париж. Но в том, что победное шествие состоялось, их прямая заслуга. Как расстались они — неизвестно. Что у одного из них обида не ушла — очевидно. Но боевая слава в заключительном аккорде великой войны навсегда объединила их имена, и в этом видится суровая красота истории.

115

{115} Автор письма переживает большую личную неудачу. Женился он довольно поздно, возможно, причиною тому были переживания этого времени.

116

{116} Николай Михайлович Лонгинов (1779–1853). Родился в семье сельского священника из Харьковской губернии, начинал службу в причте посольской церкви в Лондоне, где служил его отец. Затем состоял в штате посольства, где на него обратил внимание сам посол граф Семен Романович Воронцов. По его рекомендации был принят в штат министерства финансов. Стал известен членам Императорской фамилии, и с 1812 г. был секретарем Императрицы Елисаветы Алексеевны. По словам современника, "был тайным помощником во всех добрых делах государыни". При Императоре Николае I был статс-секретарем у принятия прошений, затем управляющим Собственной Его Величества канцелярии. Заведовал всеми благотворительными заведениями, состоявшими под покровительством Императрицы Александры Феодоровны.

Его сын Михаил Николаевич Лонгинов (1823–1875) был начальником управления по делам печати при Императоре Александре II, библиографом, знатоком литературы. М. Н. Лонгинов оставил "Заметки о Лермонтове", в которых вспоминает о том, как Бенкендорф выхлопотал у Императора Николая I перевод Лермонтова с Кавказа в гвардейский Гродненский гусарский полк и приехал сам сообщить его бабушке о "царской милости". Автор "Заметок…" пишет о Бенкендорфе как о человеке, хорошо знакомом его семье.

117

{117} Прошло четыре месяца, а пасмурное душевное состояние автора не изменилось. Вероятно, таким он и вступил в войну 1812 года.

118

{118} Один из братьев графов Сен-При. Их отец, граф Франсуа-Эмануэль Сен-При (1735–1821), потомок старинного аристократического рода. Видный французский дипломат, посол в Константинополе в 1770-х гг. Министр иностранных дел с 1783 г. и министр без портфеля в правительстве Неккера с 1788 г. В последние годы перед революцией сторонник сближения с Россией. Видный деятель французской эмиграции, авторитетный в кругах роялистов, но в то же время стороник конституционной монархии. Все три сына долгие годы служили в России.