Игорь Кон - 80 лет одиночества

Так я и сделал, сказав, что у нас не принято публично говорить на эти темы, что население контрацептивно невежественно и потому предпочитает аборты пилюлям, что сами контрацептивы дефицитны и т. д. Одна из советских участниц передачи, работавшая в аптеке, тут же поспешила меня опровергнуть: все противозачаточные средства в аптеках есть, спрос на них полностью удовлетворяется! Я мог бы сказать гораздо больше: у меня в памяти были только что опубликованные цифры о внебольничных абортах, и я знал, что американское телевидение – лучший канал для информирования советского правительства. Но я боялся «перебрать» – ведь гласность только-только начиналась…

Сразу же после записи передачи в холле телестудии Останкино меня обступила толпа встревоженных москвичек с расширенными от удивления и ужаса глазами: «Как, вы полагаете, что пилюли лучше абортов? Но ведь вы не врач, а все знают, что от пилюль бывает рак и прочие неприятности?» Без американской телекамеры я, разумеется, сказал этим бедным женщинам, что я думаю о невежественных врачах и о Минздраве, а сам приготовился к неприятностям: это ведь действительно не моя область… В ту ночь я долго не мог заснуть и горько плакал от собственного бессилия, что не могу помочь этим красивым молодым женщинам.

Программа Донахью была показана по первой программе Центрального телевидения, ее смотрели буквально все. В первые дни до меня доходили в основном неблагоприятные отзывы: «И чего этот Кон лезет не в свое дело? Что он понимает в контрацепции?!» Но свое веское слово сказали демографы. В начале 1987 г. проблеме абортов и контрацепции был посвящен круглый стол в журнале «Работница». Консервативные медики вначале пытались защищать свои прежние позиции, но М. С. Бедный и М. С. Тольц прижали их к стене неопровержимыми фактами, а редакция подготовила целую подборку страшных писем своих читательниц. Заместитель министра здравоохранения А. А. Баранов вынужден был признать, что положение с абортами и контрацепцией в стране критическое, и профессора-гинекологи не могли с ним не согласиться. Все эти материалы редакция не только опубликовала, но и передала Р. М. Горбачевой, и, по слухам, М. С. Горбачев лично поручил новому министру здравоохранения Е. Н. Чазову принять самые срочные меры для охраны здоровья беременных женщин.

Одной из главных своих публикаций я считаю данное Алле Аловой интервью («Огонек», 1988), где впервые в советской печати освещались социально-психологические аспекты эпидемии и профилактики ВИЧ-инфекции.

Отвечая на вопросы журналистки, я сказал, что меня крайне беспокоят «настойчивые разговоры о группах риска. Мы как бы отгородились от проблемы СПИДа этими группами: мол, СПИД – это там, у них, за непроницаемой стеной, а тут у нас все спокойно. Но стены нет, группы риска обитают не на Луне, а здесь, среди нас. И, простите, половой жизнью живут не только группы риска. Вполне добропорядочные люди тоже занимаются сексом, и не только со своими супругами, хотя бы потому, что не у всех есть семьи… Опасность заразиться СПИДом уже давно вышла из “резерваций” групп риска… Зоной риска стал вообще секс. И внебрачные, и добрачные, и даже брачные связи».

Но секс как таковой устранить нельзя. На опыте борьбы американской армии с венерическими заболеваниями были показаны преимущества «оппортунистической» тактики перед «радикальным» требованием воздерживаться от случайных сексуальных связей, объяснялось, что эффективное использование презервативов зависит не только от их наличия и качества, но и от общей сексуальной культуры населения. Это были элементарные вещи, но в советской печати они сообщались впервые. Страна предупреждалась также об опасности морализации и спидофобии:

В XIX веке сифилис был не опаснее, чем туберкулез. Однако отношение к больным сифилисом и к больным туберкулезом было разное. В случае туберкулеза инфекция порождала страх, но сами больные вызывали сочувствие. В случае венерического заболевания, поскольку оно было связано с нарушением религиозных и моральных запретов, отвращение и страх перед болезнью переносились на жертву. Конец ХХ века – вроде бы совсем иное отношение к сексу, совсем другие моральные критерии, но по отношению к больным СПИДом люди снова превращаются в беспощадных моралистов, в средневековых инквизиторов…

СПИД – своего рода экзамен для человечества на гуманность и здравый смысл… Вообще, если мораль данного общества выдает разрешение дискриминировать людей по одному признаку (зараженность СПИДом), это означает разрешение дискриминировать и по всем другим признакам. Как сухая трава от искры, вспыхнут национальные вопросы, расовые… Все общество превратится в систему гетто, которые будут ненавидеть друг друга.

– То, что безнравственно, негуманно, – оно и невыгодно?..

– Вот именно! Но нас-то десятилетиями учили абстрагироваться от понятия гуманности, уметь противопоставлять суровую историческую необходимость нравственным порывам, «слюнявому либерализму», подавлять в себе жалость, элементарное человеческое сочувствие. Хорошо учили, и многие научились. Прибавьте к этому навыку вдолбленное в наши души четвертьвековым поиском «врагов народа», отточенное до автоматизма, до рефлекса умение переносить борьбу с недостатками с самих недостатков на любого имеющегося под рукой козла отпущения. Главное – всегда иметь козла.

Однако для чиновников это были пустые слова, необычность которых только шокировала. Даже технические вопросы – одноразовые шприцы, презервативы – не решались. «Огонек» получил письмо из Риги о том, что там целый месяц не было презервативов. Алла Алова позвонила начальнику Главного аптечного управления Минздрава СССР:

– Вас интересует изделие № 2? (Догадываюсь, что это своеобразный министерский эвфемизм.) Изготовитель изделия № 2 – Миннефтехимпром СССР. Мы заказали ему на 1988 год 600 миллионов штук. Такова потребность населения в изделии № 2 для предупреждения заражения вирусом СПИДа.

– Простите, а каким образом вычислена эта потребность?

– Ученые подсчитали.

– Какие ученые? Из какого института?

– Я затрудняюсь сказать, не знаю… Но Миннефтехимпром отказался от такого плана, снизил план поставок на 1988 год до 220 миллионов, объяснив это отсутствием необходимых мощностей. А 220 миллионов проблему, конечно, не решат. Но все вопросы – к Миннефтехимпрому. Мы и так с ними бьемся, бьемся…

– Может быть, пока наша промышленность не справляется, в связи с ожидаемой эпидемией СПИДа надо закупить импортные… изделия?

– Нет, закупать мы не будем – валюты не хватает.