Николай Долгополов - Абель — Фишер

Шутка ли, наш летчик в Поварне приземлился прямо с небес! Неведомого гостя теребили, каждому хотелось потрогать невиданный костюм, поговорить. Трогать — трогали, но поговорить — не выходило. Гость с неба мурлыкал на неведомом языке. Нашлась девушка, немного болтавшая по-немецки, у нее начал было налаживаться диалог с напуганным таким к себе вниманием пришельцем.

Мужики уже послали кого-то из ребятни за фирменной бражкой. Как же тут не налить — русское хлебосольство било ключом! Вокруг живописного парашютиста собиралось все больше народу. Какая там бдительность! Хотя, тоже логично, разве добраться до Урала шпионам?

Наверняка Пауэрса напоили бы, если бы не Леонид Чужакин. Ему летчик, ни слова не понимавший по-русски, показался несколько подозрительным. Он помог Пауэрсу снять необычное снаряжение, под которым обнаружилась куртка совсем не советского покроя. На шлеме и на костюме было написано что-то не по-русски. Летчик вдруг потянул руки вверх, словно сдаваясь в плен. Этот жест поняли и не поняли. Потом жестом попросил закурить. Тут же угостили папироской. Но вот здесь-то, презрев недовольство односельчан, которым так хотелось, чтобы летчик хоть пригубил, Чужакин повез свалившегося с небес незнакомца в сельсовет, прихватив добровольно сданное парашютистом оружие, надувную лодку, разговорник, как потом выяснилось, на четырнадцати языках и инструкцию по выживанию. В ней предусмотрительные соотечественники Пауэрса давали экзотические советы, как изготовить из подручных средств рогатку и какие грибы съедобны. Это после того, как они «заботливо» заминировали кабину У-2.

За бдительность и получил Чужакин с еще несколькими односельчанами боевые медали. Конечно, прошло бы несколько часов, и Пауэрсу все равно не миновать встречи сначала с милицией, а вскорости и с КГБ, но благодаря Чужакину свидания эти состоялись чуть раньше.

Чекисты резво обыскали Пауэрса. Обнаружили карту, фотодокументы, острый нож, длиннющий не нашенский пистолет с глушителем. В придачу к этому в ЦРУ Пауэрса снабдили несколькими парами дорогих часов, золотыми монетами и толстущей пачкой советских рублей — на эти пять тысяч можно было купить мечту советского человека — автомашину «Волга». Значит, готовились к встрече с землей в ЦРУ по-всякому. Могли и взорвать в воздухе, а на всякий случай и подстраховать, снабдив оружием, денежками, инструкциями по выживанию. Случиться с самолетом-шпионом может всякое. В записке, обнаруженной в снаряжении, было написано на нашем родном: «Я американец и не говорю по-русски. Мне нужны пища, убежище и помощь. Я не сделаю вам вреда. У меня нет злых намерений против вашего народа (!). Если вы мне поможете, вас наградят за это». Неужели в наивности своей они допускали, что не понимающий ни слова по-русски летчик сможет в случае чего откупиться, договориться?

А еще подполковник Смирнов, из военной контрразведки, дослужившийся впоследствии до генерала, нашел в снаряжении толстую иголку непонятного назначения. Спросили арестованного, зачем она, и тот ответил: «Обыкновенная булавка». Пауэрс принимал его допрашивавших за полных кретинов — в булавке содержался сильнодействующий яд. Уколись Пауэрс этой «обыкновенной булавкой» и прощай навсегда, Америка. Но летчик таких серьезных намерений не имел. Наверное, еще на деревенской пашне уразумел, что до жестокой расправы не дойдет.

В ту пору жизнь была незатейливой. Работники местного КГБ получили приказ срочно доставить задержанного в Москву. Они и доставили. Летел в советскую столицу летчик Пауэрс не на военном, а на обыкновенном гражданском самолете, на регулярном рейсе, но, конечно, под солидным конвоем.

Алексей Иванович Аджубей, главный редактор «Известий», узнал о сенсации, как и подобает зятю Хрущева, первым. Привожу его личное устное свидетельство, для меня особенно ценное. Ведь мой отец, Михаил Долгополов, с 1938-го и до самого ухода в 1977-м работал в этой газете, и к нам, на улицу Горького, нередко заглядывал главный редактор. Не только потому, что ценил папу, блестяще разбиравшегося в культуре и знавшего всех и вся, — просто мы жили и живем буквально напротив «Известий», и случалось, Алексей Иванович забегал на минутку-две, чтобы, отключившись от высоких государственных забот, передохнуть, может, выпить рюмочку, всегда его ждавшую… Все говорили, что скоро «женатый на дочери Никиты Аджубей сменит на посту министра иностранных дел Андрея Андреевича Громыко». Не знаю, как насчет смены, но Аджубей был всегда в курсе…

Этот его рассказ я впервые услышал еще в Париже, где работал долгие годы, а Алексей Иванович, только-только выбравшийся из опалы, ко мне иногда заезжал.

Итак, на первомайском параде 1960 года Аджубей, по его словам, заметил необычную нервозность Никиты Сергеевича: к тому постоянно подходил военный порученец, Хрущев подзывал к себе генералов, сам отлучался с трибуны, куда-то звонил. Возвращался с лицом красным и расстроенным. И вдруг, после очередной короткой отлучки, поднялся на трибуну буквально просветленный. Оживленно сообщал что-то подходившим к нему ближайшим соратникам, приветственно махал шляпой идущему внизу народу. Видя это, демонстранты кричали в адрес вождя здравицы.

Вечером родственник поделился с Аджубеем новостью: над Свердловском сбили американский самолет, летчика-шпиона захватили живым, везут в Москву. Алексей Иванович вспоминал, что редко видел Хрущева таким радостным и счастливым. Тут можно было начать большую и сулящую выгоду игру…

И Москва взяла паузу. Дала Вашингтону объявить миру о пропаже самолета, «проводившего метеонаблюдения в Турции». Президент США еще больше подставился, попросив помощи советских коллег: быть может, они отыщут исчезнувшего с радаров летчика?

Скандал со шпионским полетом сорвал намечавшуюся в Париже встречу в верхах. 5 мая 1960 года взбешенный и в то же время радостный Никита Хрущев на Пятой сессии Верховного Совета СССР публично оповестил мир, что самолет сбит. Затем умело, сам или уж не знаю, по чьей подсказке, сделал передышку и через два дня с той же трибуны ошарашил главного противника: ваш шпион-летчик — на Лубянке. Никита Сергеевич требовал от президента США Эйзенхауэра извинений. Тот приказал подобные полеты прекратить, но извиняться отказался.

На Выставке достижений народного хозяйства быстренько выставили У-2, точнее те обломки, что от него остались. Их собирали в Поварне специально присланные люди и особенно преуспевавшие в такого рода поисках местные пионеры. Кстати, уже в 2006-м некоторые осколочки от У-2 выставили на продажу через Интернет. Но, поди разбери, настоящие они или фальшивые.