Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14 - Сергей Владимирович Волков
30 мая. Корниловская ударная дивизия выступила в 9 часов для занятия Малой Каховки. На линии хутора Терны встретили арьергарды противника, которые спешно отходили, часть – на Каховку, а часть – на северо-восток, вдоль Днепра. При занятии 2-м полком Малой Каховки противник с правого берега обстреливал его пулеметным и артиллерийским огнем. 1-й и 3-й батальоны преследовали противника, отходившего на восток. Около села Любимовка настигли его и несколько лодок с комиссарами были пущены огнем ко дну. В 21 час батальоны присоединились к полку.
31 мая. Дневка. На фронте артиллерийская перестрелка.
* * *
Из журнала боевых действий 2-го Корниловского ударного полка, который вел бывший командир Кавказского полка полковник Бржезицкий Александр Иосифович168, помещается только «Общий вывод из всей операции Перекоп – Малая Каховка»: 1) План операции разрабатывает тот начальник, который должен его выполнить. Утверждает и дополняет его высший штаб. 2) При наступлении не давать коннице задач, подобных пехоте, а давать соответствующие ее роду оружия. 3) Вследствие малочисленности у нас танков, применять их только ночью. 4) Связь пехоты с техническими частями неудовлетворительна. 5) Необходима большая интенсивность в организации тыла. Заключение: операция прошла блестяще и без особых потерь.
* * *
1 июня 1920 года Корниловская ударная дивизия отводится в резерв в село Натальино. 2-й Корниловский ударный полк выступил из Каховки в час. С 4 часов до 13 – большой привал в хуторе Топилове. За отсутствием мест в Натальине 2-й полк расположился в хуторе Кочкуровском.
2 июня. Появление желудочных заболеваний. Вода достается из глубоких колодцев.
3 июня. Прибыло сто человек пополнения из числа военнопленных, захваченных 25 мая.
4 и 5 июня. Строевые занятия. Запрещение продажи вишен, появившихся в изобилии.
6 июня. Смотр дивизии Главнокомандующим. Было видно, что генерал Врангель доволен работой корниловцев.
7 июня. Прививка противохолерной вакцины.
8 июня. Продолжение прививки. Горячая пища два раза в день.
9 июня. Строевых занятий нет.
10–11 июня. Занятия и поверка огнеприпасов.
12 июня. Согласно приказу по дивизии от 11 июня за № 4 назначено выступление на Нижние Серагозы в 6 часов 30 минут.
Разгром Жлобы
Из Каховки Корниловская дивизия была отведена в корпусной резерв, но не простояла она на отдыхе и одной недели, как всю дивизию посадили на подводы и повезли в сторону Мелитополя. Три дня мчались корниловцы по знойной степи. Пыль забивалась в глаза, уши, рот. Мучила жажда, но командиры полков до привала никому не позволяли задерживаться ни на одну минуту. Полковник Пашкевич перед каждым селом или хутором обгонял свой полк и встречал его около околицы.
– Пошел, пошел! – пресекал Пашкевич все попытки напиться. – Чиновники, не останавливаться…
«Чиновниками» командир называл пулеметчиков за их привилегию ездить на пулеметных двуколках при всяких походах.
Втихомолку поругивая свое начальство, корниловцы покорялись, и вереницы подвод снова скрывались в облаках пыли. На походе догнал корниловцев генерал Скоблин, выздоровевший от тифа, и вступил в командование дивизией.
Корниловскую дивизию вместе с другими частями 1-го корпуса перебрасывали с такой спешкой для контрманевра. Большевики, обеспокоенные неожиданным натиском Врангеля и потерей Таврии, спешно пополнили свою разбитую 19-ю армию и подтянули свежие части из соседних 9-й и 14-й армий. Кроме того, в Таврию была повернута с пути вся конница Жлобы в количестве восьми тысяч сабель, предназначенных в Польшу для развития наступления на Варшаву.
Красное командование, «чтобы покончить с белогвардейцами», выработало следующий план: произвести демонстративное наступление по линии Днепра, а главный удар нанести с севера и востока на Большой Токмак и Мелитополь, с тем чтобы, овладев этими пунктами, выйти всей конницей Жлобы в тыл Русской Армии и отрезать ее от Крыма.
К 18 июня Жлоба, отбросив 3-ю Донскую дивизию, подходил к Мелитополю, но корниловцы и дроздовцы в это время уже заняли исходное положение для нанесения, в свою очередь, охватывающего удара против Жлобы.
Корниловцы стояли в немецких колониях: 1-й полк – в колонии Линденау, 2-й – в Орлов-Тиге, 3-й – в Минстерберге. В ночь на 19-е 2-му полку было приказано выставить заставы и усиленное сторожевое охранение версты на две впереди колонии, а еще дальше должен был нести охрану Корниловский конный дивизион. На севере от колонии пошли в засаду две роты 2-го батальона с пятью пулеметами, на восток и юг – роты от 1-го и 3-го батальонов.
Выслав вперед секреты, роты 2-го батальона густой цепью легли за снопами недавно скошенного хлеба. Офицер пулеметной команды штабс-капитан Канелец169 обошел цепь и выбрал места для своих пулеметов. Расставив их, он завернулся в бурку и улегся на снопах. Ночь была светлая, лунная. В полной тишине изредка доносилось тявканье собак. Пахло свежей соломой и скошенной травой. Одолевала дремота. Канелец приказал своему подпрапорщику разбудить себя при малейшей тревоге и заснул.
– Господин капитан, господин капитан… – разбудил Канельца придушенный голос.
– В чем дело?
– Кавалерия… Посмотрите, вон между этими копнами.
Шагах в двухстах под горкой ясно видны были два всадника. В их руках поблескивали шашки. Канелец схватился за бинокль, чтобы разобрать, есть ли на всадниках погоны. Разглядеть не удалось: всадники все время вертелись на месте и, наконец, скрылись в лощине.
– Эх, а еще подпрапорщик, кавалерию от двух всадников отличить не сумел, – посмеялся Канелец и вновь завернулся в бурку.
– Господин капитан, опять они, – снова прервал дремоту голос подпрапорщика.
На тех же лошадях два всадника стояли уже около левого секрета.
Канелец вскочил как встрепанный и пошел к командиру 5-й роты.
– Да я уже давно за ними наблюдаю, – сказал ротный. – Это не наши конники… Черт бы драл наших сметанников, вместо того чтобы маячить, дрыхнут по теплым хатам.
Канелец сел с командиром роты на край обрыва над какой-то речушкой. Тут же вдоль обрыва темными бугорками лежали ударники. В предрассветной тишине еще отчетливее был слышен каждый шорох.
– Слышите, к шестой роте секреты бегут, – проговорил командир роты.
Канелец прислушался и тоже пустился бегом к шестой роте. На ходу до него донесся резкий голос поручика Маншина: «Без команды не стрелять!»
Когда Канелец подбежал к роте, из-за бугра уже неслись красные с протяжным криком «Ура-а-а!..».
– По кавалерии… батальон!.. – выкрикнул поручик Маншин.
«Ура!» нарастало, но в цепи корниловцев все та же жуткая и томительная тишина. Спасительного продолжения команды еще нет. Взлохмаченные
