Почему мама снова навеселе - Джилл Симс
– То были наши проблемы из прошлого, – сказал он, – мы же оба поняли, что изменились. Не буду обещать, что проблем не будет и что мы не будем скандалить. Но все будет по-другому. Все будет иначе, лучше. Я постараюсь сделать так, чтобы нам стало лучше. Теперь-то я понял, что над отношениями надо работать. Любовь – это же не вздохи на скамейке, не разговоры при луне, и не срывание роз в саду; над отношениями надо работать, и работать много. Я в свои двадцать лет считал, стоит только сказать «я тебя люблю» – и готово, мы живем счастливо до скончания дней своих. Но оказалось, что с этого все только начинается и вся любовь упирается в маленькие бытовые мелочи – выносить мусор, например, без напоминания.
– Боже, как романтично ты про мусор ввернул! – сухо сказала я. – Можно подумать, что ты хоть раз вынес мусор без напоминания.
– Вот именно, я про это и говорю! Теперь буду выносить. Больше не буду таким мудаком, буду брать на себя заботу о тебе, ты ведь тоже устаешь, я могу за тобой поухаживать, чаю налить, вина или джина, буду записывать твои любимые программы, пока ты в командировке.
– Ты опоздал с этим, сейчас ТВ-стриминг по запросу существует.
– НУ ТОГДА ДОСТАНУ ТЕБЕ СРАНОГО ГОЛУБЯ, раз уж на то пошло!
– Ой, вот этого не надо! У меня с голубями не срастается.
– Эллен, я готов снова писать стихи и посвящать их тебе!
– Слыхала я, какие стихи в вашей семейке сочиняют, прошу уволь, если и ты еще начнешь про свои физиологические жидкости и эмоциональные страдания сочинять, то боюсь, мы с тобой сразу же расстанемся. Ты вообще не способен на романтические поступки, да?
– Нет, не выходит из меня романтик. Но я пытаюсь! Вот, оставил тебе вина на донышке! Я буду оставлять тебе все последние капли из всех бутылок вина, что мы будем с тобой пить до конца наших дней!
– Уже что-то. Хотя я прям не знаю. Это такой важный шаг.
– Ничего страшного. Я просто тебя прошу… давай попробуем, дай мне шанс. Давай больше времени вместе проводить. Сперва просто как хорошие друзья, ну а потом дружба может перерасти во что-то большее. Не будем торопить события и бросаться в омут с головой, нам ведь спешить некуда. Просто дай мне шанс. Прошу.
– Но замуж я за тебя больше не выйду, – предупредила я, – что бы ты там себе ни придумывал.
– О, ты про это. А ты и не сможешь повторно выйти за меня замуж, я же бумаги на развод так и не подписал. Просто не мог себя заставить, так что технически мы все еще женаты.
– Саймон! Как ты мог! Я же тебе все подробно объяснила, а вдруг я улетела бы в Австралию?
– Я помню. Но мне кроме тебя никто не нужен был. А если ты захочешь выйти замуж за кого-то другого, то я обещаю, что сам сбегу в Австралию.
– Поверить не могу, что ты их не подписал.
– Я могу подписать, если тебе так хочется. Если ты на таких условиях согласна. Если я с тобой разведусь, ты согласишься со мной встречаться?
– Ой, давай пока оставим все как есть.
– То есть… в смысле, ты хочешь попробовать сойтись?
– Я… ну… – Я знала, что нужно сохранять здравомыслие. Знала, что, вероятно, это глупая затея. Знала, что не надо соглашаться, пока не обдумаю все хорошенько. Я ведь уже для себя решила, что мне не нужен мужчина по жизни, тем более Саймон. Мне было норм без мужчины, но когда я думала, что в моей жизни вообще больше никогда не будет Саймона, то от такой мысли мне становилось не очень-то весело.
В моей жизни было много вещей, без чего я могла спокойно обойтись, но их присутствие делало жизнь более приятной. Моя подписка на Netflix. Сифон для газировки Sodastream. Собрание сочинений Джилли Купер. Без ее книжек я бы не смогла прожить, они мне нужны – ведь в них сконцентрирована вся мудрость жизни. Если подумать, большинство вещей в нашей жизни нам не нужны. Они просто делают жизнь комфортнее. А нужен ли мне Саймон? Этот новый, более осознанный Саймон, а не Саймон в растянутом свитере? Думаю, что было бы неплохо, если бы он оставался в моей жизни. Я научилась справляться с жизненными невзгодами без мужчин, а теперь опять возвращаюсь в патриархат, но на своих правах и условиях. Однако значит ли это, что я предаю идеалы и принципы феминизма? Определенно – нет. И вот тут во мне опять проснулась та двадцатилетняя заноза, которая на все отвечала: «Да и черт с ним!»
– А и ладно! Давай попробуем!
Саймон аж подпрыгнул от радости.
– Правда? Эллен! Ты правда хочешь попробовать? Я так рад!
– Но сейчас мы пойдем назад в гостиницу. Уже поздно, вино кончилось, на траве роса, и я от росы промокла до трусов и продрогла до костей.
– А ты еще обвиняешь меня, что я не романтик.
– Можешь угостить меня чем-нибудь горячительным в гостинице, когда я переоденусь в сухое, но ничего больше. Односолодовый виски желательно, а не твой дешевый купажированный. И даже не надейся на продолжение банкета, а то смотрю, глазки загорелись, ничего такого сегодня не будет!
– Как скажешь. Я вообще не верю, что у нас с тобой это происходит, Эллен. Я тебя люблю. Я буду говорить тебе о своей любви каждый божий день до конца своей жизни. Я никогда больше не забуду говорить тебе о своей любви.
– Ты мне быстро надоешь своей любовью.
– Ну, тогда через день.
– Годится.
Мы поднялись и пошли из парка. Саймон держал меня за руку. Вдруг мне стало так спокойно, так хорошо, как будто бы моя рука должна была всегда быть в его руке. И потом, руки у меня закоченели, а у него ладони были горячие.
