Василий Топильский - Розы на снегу

Больше Шатунов не отговаривал. Тогда же они условились, какой она должна передать по рации в штаб сигнал, если вдруг ее постигнет неудача. Шатунов предупредил: «Этот сигнал знаете вы, я и начальник штаба Никитин. Больше его никто не должен знать».

Из разговоров карателей между собой девушка поняла, что они захватили и шифры, значит, партизанам грозит большая опасность. Аргента невольно посмотрела на радиостанцию: «Предупредить бы Шатунова. Но как? Согласиться на предложение Гундлаха? Но это же предательство! Почему предательство? Передам то, что прикажут фашисты, и заодно условный сигнал. А если откажусь? Гитлеровцы сами свяжутся со штабом, и тогда…»

Аргента догадывалась, что враги давно бы приняли такое решение, однако остерегаются, как бы их не разоблачили по почерку, — в штабе партизанского движения радисты опытные. Но они могут и рискнуть. Повернувшись к Гундлаху, она сказала:

— Я согласна.

— Ты умная девчонка, — обрадовался тот.

В этот же день Аргента послала в эфир радиограмму. В ней говорилось, что Драбкин и Редькин убиты, где остальные — неизвестно. Просила сообщить координаты бригады. В тексте передала и условный сигнал тревоги.

Вскоре пришел ответ. От нее требовали сообщить подробности гибели товарищей и приказывали ждать партизан. Радиограмма привела Аргенту в смятение. Ей казалось, что в штабе ее не поняли и, очевидно, дополнительно сообщат координаты партизанской бригады. Выходит, каратели получат то, чего они добивались, заставив ее работать на рации.

Хемеляйнен предприняла отчаянный шаг. В новую радиограмму она дописала и зашифровала три слова:

«Предупредите бригаду опасности».

Когда радиограмма была уже передана, гитлеровцы обнаружили вписанную в нее фразу. Разъяренный Гундлах кричал:

— Ты дура!… Идиотка!.. Завтра тебя повесят!

Били ее до тех пор, пока она не потеряла сознание…

ПОБЕГ

Стоял август. В имении, расположенном вблизи Струг Красных, спешно убирали хлеба. Десятки людей работали на полях. Среди них была и Аргента. Фашисты сохранили ей жизнь в надежде, что кто-либо из спецгруппы попытается установить с ней контакт.

Изредка в имение из поселка Ляды приезжал полицейский Калинин, атлетического сложения человек, с пышной рыжеватой шевелюрой. Охранники привыкли к тому, что он ходил по полю, о чем-то расспрашивал работающих людей, несколько раз грубо разговаривал с радисткой. Солдаты были уверены, что лядский полицай имеет какое-то задание от командования.

Последний раз Калинин появился в имении в середине августа.

— Ты действительно решила бежать? — тихо спросил он, отозвав Хемеляйнен в сторону.

— Пока работаем в поле, надо попытаться.

— Чем я могу помочь?

— Достань, Василий Васильевич, какое-либо оружие, — попросила Аргента.

— Хорошо. Попытаюсь, — пообещал Калинин. — Мне тоже надо уходить к партизанам. Кажется, фашисты начинают меня подозревать…

Он повернулся и пошел к дому управляющей имением Сорокиной. Аргента провожала его долгим, пристальным взглядом. От этого человека во многом сейчас зависела ее судьба.

Аргента ждала его несколько дней. Но Василий Васильевич не приходил. Радистка волновалась и невольно припоминала все, что знала о «грозном полицае». Впервые она увидела его, когда ее, раненную, повезли в Ляды. Он вошел в комнату, где Аргенту держали под стражей, и, плотно закрыв двери, сказал: «Если отсюда выберешься, иди в деревню Дряжна». Она с ненавистью посмотрела на него, но он, сделав вид, что не заметил ее взгляда, продолжал: «В Дряжне спросишь Василия Корнеевича Александрова. Поможет тебе».

Потом полицейский вновь пришел и, выбрав момент, когда в помещении никого не было, продолжил разговор: «Если в Дряжне ничего не выйдет, иди в Полицы. Деревни эти рядом. Спросишь Василия Калиновича Калинина. Это мой отец. Он переправит тебя к партизанам. Да поверь ты мне наконец. Я здесь по заданию…»

И она поверила.

Шли дни. Калинин не появлялся. Ждать было больше нельзя. 22 августа Аргента с группой женщин убирала в поле сено. Работали на большом участке. Кусты рядом. Охранников было немного. Вечерело. Лучшего момента для побега не выберешь. Незаметно для других Аргента юркнула в кусты. Несколько минут она просидела затаясь, прислушивалась. Вроде бы никто пока не заметил ее исчезновения.

Аргента шла всю ночь. На рассвете у окраины деревни Дряжны встретила девочку, спросила ее, не знает ли она дядю Васю Александрова.

Девочка насупилась и сказала:

— Его немцы арестовали…

Деревня Полицы была действительно рядом. На стук из избы Калининых вышел пожилой человек. Аргента сразу догадалась, что это отец Василия Васильевича: такой же рослый, светловолосый и лицом очень схож.

— Что тебе? — спросил Калинин.

— Ваш сын дал адрес, — проговорила Аргента.

Ночью тайком Калинин перевел Аргенту на хутор. Уходя, сказал:

— Пока тут сиди. Партизаны придут скоро. Извещу.

Но он не смог выполнить обещание. Гитлеровцы арестовали Василия Калиновича. Узнав, что Калинин — участник гражданской войны, двадцатипятитысячник, каратели отправили его в Псков. Там после допросов расстреляли.

На четвертый день после побега Аргенты из имения на хутор пришли партизаны во главе с Иваном Трофимовичем Трофимовым. Радистка ушла с ними.

Лагерь партизан находился в лесу. Место глухое, кругом болота. Командовал отрядом Тимофей Иванович Егоров — человек, у которого фашисты расстреляли всю родню. Командир встретил Аргенту приветливо, долго расспрашивал о порядках в имении. Потом распорядился:

— Отдыхай пока. Придет комиссар отряда Красотин, тогда и решим, куда тебя определить.

Наступили сумерки. Стало прохладно. Аргента грелась у костра, когда на базу вернулся Красотин.

— Какие новости, Василий Кузьмич? — услышала девушка голос Егорова.

— По деревням каратели шныряют. Какую-то парашютистку нашу ищут, — сказал Красотин. — Жаль, если к ним в лапы попадет.

Егоров засмеялся:

— Хочешь я тебе ее представлю? Посмотри.

Красотин обернулся. Перед ним стояла тоненькая, худенькая девушка, в ее карих глазах было что-то почти детское.

Красотин шагнул к Аргенте:

— Ну здравствуй! Вот ты какая, оказывается…

НОЧНОЙ ВЗРЫВ

В начале ноября заметно похолодало. Мороз подсушил землю. Потом выпал снег. Выпал и не растаял. Как-то утром в деревню Щербова Гора, где стоял четвертый отряд 6-й партизанской бригады, приехал начальник штаба бригады Борис Федорович Крицков. Он поздравил партизан с приближающейся двадцать шестой годовщиной Великого Октября и предложил провести диверсию на железной дороге. Услышав об этом, Аргента кинулась к разведчикам.