Мария Куприна-Иорданская - Годы молодости

«Милостивый государь! Ваша дикая и совершенно нетерпимая в человеческом обществе выходка в квартире Н. Н. Ходотова в ночь на 3 ноября сего года против Ваших товарищей по литературе заставляет нас, нижеподписавшихся, обратиться к Вам с выражением своего крайнего возмущения; и так как эта выходка, завершая собою целый ряд Ваших недостойных поступков, переполнила чашу терпения нашего, мы доводим до Вашего сведения, что в случае хотя бы малейшей попытки повторения их, мы гласно объявим Вас исключенным из товарищеской среды…»{144}

Вскоре Куприна увезли в имение Ф. Д. Батюшкова — Даниловское.

Глава VII

Отъезд Куприна за границу. — Письма Куприна. — Нейвола. Рассказ «Марья Ивановна».

В 1912 году А. И. Куприн впервые поехал за границу (юг Франции, Италия), где находился более четырех месяцев (апрель — август).

Перед отъездом он подарил нашей дочери, Лидии, двух больших щенков — сенбернаров.

Александр Иванович писал ей:

«Ницца 22. VII. 1912 г.

Лида! Как твое здоровье? Хорошо ли проводишь лето? Как собаки? Живы ли? Не обижает ли их дворник? Если живы — помни: обсыпать их арагацем от блох, почаще чесать, купать еще рано, но можно изредка мыть слабым раствором креолина, к пище прибавлять серного цвета, держать в прохладе, водить гулять побольше, когда не жарко. Как их зовут?

Я теперь за границей, — которая — гадость. Никогда больше не поеду. Дорого, скучно, жарко и все…

Напиши мне по адресу: Nicce, France, Hotel Slave — мне.

     Твой всегда — А. Куприн».

Свои впечатления об этой поездке за границу Куприн передал в «Лазурных берегах».

Лето 1913 года мы жили в Нейволе. В начале июня на наш хутор забрел человек неизвестной национальности с дрессированной обезьяной; говорил он на ломаном русском языке.

После представления, во время которого обезьяна показывала разные фокусы, а дети визжали от удовольствия, бродячий иностранец сказал:

— Если вам нравится моя обезьяна, то просите маму, чтобы она ее купила. Я продам.

Это была обезьяна — павиан, самка. Звали ее Марья Ивановна. Мы держали ее в сарае на цепи Женщин она ненавидела, и если ей удавалось сорваться с цепочки, она тотчас бежала разыскивать меня или Лидочку. Мы ее боялись.

Приближалась осень. Как быть с обезьяной? Держать ее в городской квартире совершенно невозможно…

— У папы в Гатчине теплый чердак, — сказала Лида, — и там можно поместить Марью Ивановну. Папа любит зверей, он возьмет обезьяну с удовольствием.

— Поезжай к папе, спроси его и обязательно предупреди, что Марья Ивановна злая и женщин к себе не допускает. Поэтому ни тете Лизе, ни Ксении к ней подходить нельзя: она может броситься на них и укусить…

Лида отправилась в Гатчину. Александр Иванович позвонил мне по телефону, чтобы дворник привез к ним Марью Ивановну.

Первую ночь Куприны решили оставить обезьяну в гостиной. Наутро вся обивка мебели была разодрана в клочки. Узнав об этом, я позвонила Елизавете Морицевне. Оказалось, что Лида ничего не сказала им о коварном характере обезьяны. Я извинилась.

— Не волнуйся, Муся, — сказала мне Лиза, — я очень рада этому случаю. Мебель мы купили старую, ее давно пора было перебить. А теперь обязательно придется купить новую обивку.

Когда Марья Ивановна натворила еще много других бед, Александр Иванович отдал ее клоуну Жакомино.

Жакомино сразу определил, что обезьяна очень талантлива, выдрессировал ее и стал выступать с ней в цирке Чинизелли.

На одном из представлений в ложе бенуара сидела молодая, нарядная дама. По всей вероятности, Жакомино был с ней знаком, потому что во время представления он приблизился к барьеру и раскланялся с ней.

Заметив это, Марья Ивановна как стрела перемахнула через барьер и очутилась в ложе. Она бросилась к женщине и стала рвать с ее головы шляпу.

Вслед за обезьяной устремился Жакомино. К счастью, он схватил обезьяну, прежде чем она успела обезобразить лицо женщины.

После этого случая Жакомино отдал обезьяну в зоопарк. В первую же зиму Марья Ивановна выбежала из крытого помещения, простудилась и умерла от воспаления легких.

Эта история послужила Куприну темой для рассказа «Марья Ивановна», который был напечатан в журнале «Рубикон» в 1914 году.

В 1914 году Куприн отдыхал и лечился в Северной Италии, на курорте Сальцо-Маджиоре, который славился йодистыми источниками.

Здесь Александр Иванович познакомился с известными итальянскими певцами — Карузо, Тита Руффо, Энрико Нанни, Эудженио Джиральдони.

Александр Иванович писал Лидочке:

«Лида! Привет из веселого города Милана. Не пишу много — болен и зол. Напиши мне два слова.

Jtalia, Salso-Maggiore, poste-restante. Salute Giacomino. A. Kuprine».

«Лида, привет из курорта, где твоего отца мучают. Напиши мне несколько слов, рассеянная девчонка.

Мой адрес: Salso-Maggiore, Pension Speranza, pour A. Kuprine.

Твой любящий А. К.».

«Ах, Лидуша, знаю я твою пеструю душу. Напиши мне, что тебе привезти из Италии (кроме живого инвентаря)?

Да и вообще пиши.

     Твой друг А. Куприн».

«Hotel Dogana Vecchia Torino.

Милая Лидисенька! Сейчас иду за тамбурином для тебя. Кстати и за кастаньетами.

Плясать так плясать.

Передаю тебе поклон баритона Джиральдони. Я с ним познакомился в Salso-Maggiore, и он меня совсем очаровал. Я с своей стороны старался сделать то же самое. Не знаю, как мне это удалось.

Мой привет маме. Узнай от нее, пожалуйста, не хочет ли она получить от меня для журнала штук десять сонетов Стекетти{145} мною переведенных. Их можно, конечно, напечатать не сразу, а книжках в 5-ти — 6-ти. Я не мастер и не любитель сам писать стихи, но перевожу охотно, изящно и точно.

Дня через три-четыре я буду в Гатчине. Если ты, лентяйка, захочешь мне написать, то туда адресуй. А если сможешь сама приехать, буду счастлив. У меня теперь цветы, овощи, яблоки, ягоды и всякая другая тварь. А козел бодает под коленки всех — знакомых и незнакомых.

Целую твои глаза.

     Искандер-хан».

Письма из-за границы Куприн адресовал в Нейволу, дачное место под Выборгом, в шестидесяти верстах от Петербурга, где мы жили летом на нашей даче.

Местность вокруг деревни Нейвола была холмистая. На самом высоком холме, над озером Ваммельярви (черное озеро), стояла дача литератора Ф. Н. Фальковского, где в сентябре 1919 года умер писатель Леонид Андреев.

Соседкой Фальковского была Александра Павловна Ланг. Ее большой двухэтажный дом в 1913–1914 годах занимал А. М. Горький после возвращения с Капри. Новый, 1916 год Алексей Максимович встречал на нашей даче в кругу многочисленных литераторов.