Джорджина Хауэлл - Королева пустыни

Таким образом, Гертруда приехала в разведывательный отдел Ставки в Басре без звания, работы или жалованья, не зная, оставит ли ее при себе департамент, в который она прибыла, или тут же отошлет прочь. Городу – безобразному нагромождению глинобитных домов и пальмовых рощ, прочерченному оросительными каналами, – предстояло развернуться в огромную армейскую базу практически за одну ночь. Все комнаты и офисы были набиты военными, и в атмосфере висело напряжение надвигающегося дела. Сэр Перси Кокс отбыл на несколько дней, но леди Кокс оказалась гостеприимной и поместила Гертруду в запасной спальне, пока гостья не подыщет себе дом. Но кабинета для нее не нашлось. Гертруда должна была работать в жилой комнате полковника Бича, начальника военной разведки. В рабочие часы это пространство приходилось делить с симпатичным помощником Бича Кэмпбеллом Томпсоном, который также когда-то работал с Хогартом и Лоуренсом в Каркемише.

Она стала читать выданные ей папки, давая задания арабскому юноше Михаилу, назначенному к ней слугой, и на время подчинилась, хотя и подняв брови, правилам: ее почта цензурируется, она ограничена в том, куда ходить и что делать, и при посещении арабов в их домах с ней должен находиться офицер или компаньонка. Гертруда старалась создавать леди Кокс как можно меньше трудностей, обедая в офицерской столовой и заняв комнату в Ставке. Такая жизнь очень отличалась от жизни в Бюро, и Гертруде уже хотелось вернуться в Каир, где, как она знала, ее ждут. Дни шли монотонно: «Желала бы я знать, сколько еще мне оставаться в тех или иных местах и что делать дальше. Я уже начинаю себя спрашивать, что на самом деле здесь делаю, – писала она. – В конце недели я оглядываюсь и думаю, что, наверно, это можно выразить одним полезным словом… И если я уйду, это ничего не изменит, и если останусь, это тоже не будет важно».

Сэр Перси вернулся, и Гертруде больше не пришлось скучать. Он тут же поздравил ее, несколько наслаждаясь иронией ситуации, с успешной экспедицией в Хаиль и сообщил, что больше не будет ее недооценивать. Это был высокий мужчина, с серебристыми волосами и орлиным носом, пятидесяти одного года от роду, на четыре года старше Гертруды. Он был весьма уважаем, изысканно вежлив, убедителен и цивилизован. И разделял беспокойство Каира по поводу того, что Бюро пестует арабское восстание. В этом регионе он служил агентом правительства Индии почти десять лет. Какова бы ни была его непосредственная реакция на прибытие Гертруды на военную базу в этих обстоятельствах, он был слишком разумным человеком, чтобы проявлять свои предубеждения. Помня о письме Хардинга, он решил бросить Гертруду в воду на глубоком месте и 9 марта назначил для нее обед с четырьмя генералами, ответственными за военные действия в Месопотамии. Считалось, что Гертруда работает на военную разведку. Если у нее «мужские мозги», мог сказать он леди Кокс за утренним кофе, так пусть объяснится с ними и убедит генералов в своей полезности и профессионализме.

Это было испытание, почти что проба на роль. Местная команда была предубеждена против сующих свой нос в их дела бездельников, которые иногда тут появлялись без всякого видимого смысла. Сейчас ожидалось, что они найдут ей работу. Генералы Лейк, Коупер Мани и Оффли Шоу из индийских экспедиционных сил предпочли бы и дальше ее игнорировать. Когда их попросили развлечь ее за обедом в офицерской столовой, они были готовы оценить ее как женщину и как кандидата на должность. Эта маленькая женщина, понимали они, знаменитый путешественник. Генералы видели, как качается ее шляпа, когда она идет на работу или с работы – в чем бы эта работа ни заключалась. Они знали, что она дружит с этим женоподобным и недисциплинированным позорищем офицерского звания, Лоуренсом. Они, откидываясь в креслах, хохотали над собственными шуточками по поводу старых дев. Арабское восстание! Будто эти халаты могут представлять военную угрозу! Подразумевалось, что они будут вести себя покровительственно, галантно, слегка посмеиваться над ее взглядами и продолжать ее в упор не видеть.

Эта задача мобилизовала все силы Гертруды. Она оказалась в своей стихии. Быстро вошла – все встали, потом сели и не успели собраться с мыслями, как она заговорила. И сумев, как обычно, найти правильный тон. Она говорила на их военном языке, рассматривала факты стратегически, держалась уверенно, а главное – знала свое дело. Лекцию Гертруда расцвечивала юмором и господствовала за столом. Потом она слушала, проявляла дальновидность, как бы между прочим упомянула несколько имен, чуть-чуть польстила генералам и обрисовала несколько критически важных административных и тактических отличий индийских мусульман от бедуинов Ближнего Востока. Генералы были поражены и слегка покорены. Они послали за сигарами, а Гертруда вставила сигарету в мундштук. До военных начинало доходить, почему эту женщину послали в Каир и в Дели, а потом по личному желанию вице-короля – в Басру.

Гертруда решила не затягивать обед. У нее, как она заметила, полно работы. Тепло улыбаясь, она чистосердечно поблагодарила за внимание и вышла, оставив едва уловимый аромат лаванды в прокуренной комнате. После обеденного перерыва она снова пошла на работу.

Подходя к своему «офису», она едва не оцепенела от неожиданного ужаса, увидев, что все ее папки выносят из дома и грузят в повозку. Озадаченный капитан Томпсон стоял на крыльце, пытаясь протестовать. Слуги объяснили, что выполняют приказ из Ставки. Гертруда рванулась в бой. Они с Томпсоном вместе двинулись в Главный штаб выяснять, почему их отстранили. Их встретил штабной офицер, сама любезность, и провел через весь дом на просторную деревянную веранду, выходящую на реку и затененную стенкой листьев и цветов. Рядом с этим широким пространством, где стояли плетеные стулья и журнальные столики, располагалась просторная прохладная комната с парой больших столов, над которыми жужжали вентиляторы. Полки вдоль стен уже были заполнены книгами, которые отобрали Гертруда с Томпсоном. Мимо проходили слуги, нагруженные папками, бумагами и книгами. Это был новый офис для Гертруды. Она написала домой:

«Сегодня я обедала со всеми генералами… и меня тут же пересадили со всеми картами и книгами на прекрасную веранду с прохладной комнатой, где я теперь весь день работаю. Мой компаньон в этом деле – капитан Кэмпбелл Томпсон… очень приятный и обязательный, и радуется вместе со мной смене помещения».

Она прошла испытание и была принята. И готова была стать офицером индийского военного штаба на жалованье.

Генералы решили, что Гертруда им нравится, и вскоре она стала фаворитом у всех военных. В душной жаре середины лета, когда пришли наводнения и вся страна оказалась под водой, генералы Коупер и Макманн – ставший в 1919 году главнокомандующим в Месопотамии – взяли Гертруду с собой на несколько дней на речной пароход, идущий к северу по Шатт-эль-Араб – посетить край болотных арабов. На палубе парохода были подобия кают, сооруженные из деревянных ширм; Гертруда взяла с собой служанку и свою походную мебель. Якорь бросили в озере Хор-эль-Хаммар, где сливаются воды Тигра и Евфрата. Гертруду заворожили водные просторы и непривычная архитектурная красота камышовых плавучих жилищ и мадхифов, деревенских центров, – впечатляющие сооружения пятидесяти футов в длину и пятнадцати в ширину. Это была древняя, рожденная на воде культура, которой будет одержим Уилфрид Тесайджер в ранние пятидесятые и которую впоследствии уничтожит Саддам Хусейн. Гертруда писала Чиролу 12 июня: