Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов
Командование Добровольческой армии соглашалось со всем этим, но учитывало и другое. Оно считало, что пассивность красных на Северном Кавказе – явление временное и что они неизбежно перейдут в наступление на Дон, а тогда незначительные донские части, стоящие против них, не будут в силах сдержать его. Дон, атакованный с тыла огромными силами, неизбежно подвергнется разгрому, и тогда ему не поможет уже и Добровольческая армия.
Силы красных, стоявшие на южном рубеже Дона, исчислялись следующими цифрами:
1. В районе Азов-Батайск-Кущевка, частью против немцев, частью против Добровольческой армии, стояла армия Сорокина в 30–40 000 человек при 80 орудиях и двух бронепоездах.
2. В районе Тихорецкая-Торговая группа в 30 000 человек при слабой артиллерии, целиком стоящая против Добровольческой армии.
3. В углу между р.р. Манычем и Салом, с центром в станице Великокняжеской, группа в 12 000 человек при 17 орудиях, висевшая на фланге Добровольческой армии, против которой стоял отряд донцов в 3000 человек, подчиненный ее командованию.
Кроме того, во всех крупных пунктах Кубани и Ставрополя были красные гарнизоны, задача которых – подавлять восстания казаков и подготовлять резервы для Красной армии из неистощимого запаса людей, сочувствующих большевикам.
Но сила красных на Северном Кавказе была не только в их численности, но и качественная, и моральная. Во-первых, потому что немалую часть их составляли целые части бывшей Кавказской армии, бившиеся с турками, уже организованные, обученные и сплоченные. Во-вторых, в состав армий входили тысячи матросов Черноморского флота. И в-третьих, вся эта масса, отрезанная от центра России, но стремящаяся «по домам», веря комиссарам, не видела иного выхода, как только силой прочистить себе путь на север, что поднимало ее дух и решимость. Уверенность в успехе поддерживали комиссары, указывая на слабость как казаков, так и деникинцев.
Учитывая это, командование Добровольческой армии считало, что прежде чем начать наступление на север, необходимо разбить красных на Северном Кавказе, создать там базу снабжения и спокойный тыл. Кроме того, Северный Кавказ даст пополнение в армию и главным образом конницей, роль которой в текущей войне огромная. Считалось, что освобождение Северного Кавказа не займет долгое время, т. к. кубанские и терские казаки готовы к борьбе с красными, а за это время донцы смогут удержаться.
Было и еще одно веское основание идти на юг: Добровольческая армия наполовину состояла из кубанских казаков, стремившихся скорее освободить свои станицы. Это – более чем основание; это моральное обязательство.
Итак, Добровольческая армия пойдет на юг – на Кубань!
Начало похода
Когда генерал Марков вернулся из отпуска, в частях его дивизии решили: на днях пойдем в дело! Обсуждался вопрос, в каком направлении. Высказывались две мысли: на Сосыку и на Торговую – оба пути наперерез железным дорогам. Однако для всех было безразлично куда. Подсчитывались силы Добровольческой армии: 5 пехотных полков, инженерные роты, пластунские батальоны, не менее 6 конных полков. Насчитывалось что-то не более 10 000 штыков и сабель (согласно сведениям генерала Деникина: до 9000 штыков и сабель, 21 орудие, 2 бронеавтомобиля). О силах противника не имелось представления, кроме уверенности во много раз превышающей его численности. Но это вовсе не играло никакой роли в настроении добровольцев: была вера в себя и вера в вождей.
Проходили дни без каких-либо явных признаков скорого похода. Но вот 7 июня с переднего фаса фронта пришли в Егорлыцкую два батальона Кубанского стрелкового полка и взвод батареи: как будто началось сосредоточение частей. А 8 июня – реальный признак к выступлению: по станице прошел станичный трубач и объявил казакам распоряжение о приготовлении каждым двором по полпуду сухарей и приведении в порядок стоведерных бочек на колесах.
Однако почему же не возвращается 1-й Офицерский полк? Генерал Марков ничего не говорит, а спрашивать его рискованно. Наконец, 9 июня в частях дивизии объявлено: приготовиться к походу: к вечеру все должно быть готово.
С наступлением ночи на северо-восточной окраине станицы выстроились:
1. Кубанский стрелковый полк.
2. Инженерная рота.
3. 1-я батарея (2 орудия).
4. Отдельная конная сотня.
«И это вся дивизия?» – задавали недоуменный вопрос, но оказалось, что ей приданы еще и
5. Донской пеший полк с 1 орудием и
6. Небольшого состава Донской конный полк.
Подъехал генерал Марков. Он здоровался с каждой сотней отдельно, приветствуя с походом и предупреждая экономить воду.
– Кубанцам поменьше есть сала, – шутил он.
– Свое все вышло, а у гостропузых (так кубанцы называли донцов) нет в заведении солить. Пора идти нам на Кубань за новыми запасами, – весело отвечали кубанцы.
Возразил на это казак-донец, бывший при генерала Маркове для связи:
– Никак нет, Ваше превосходительство! Куркули (так донцы называли кубанцев) брешут, что сало поели; они его поизрасходовали на пятки, когда утекали с Кубани.
Все смеялись. Поход начался очень весело. Хорошо и легко было идти свежей ночью.
10 июня. Рассветало. Колонна с небольшими остановками продолжает идти. Солнце быстро подымалось и начинало припекать и, главное, прямо в лицо. Начинала мучить жажда, и у людей быстро стали опоражниваться фляги. Большой привал. Раздача воды из бочек: по ведру на лошадь и на взвод людей. Генерал Марков присутствует при раздаче воды. Люди жуют сухари и запивают водой. Лошади просят добавки воды, и генерал Марков отпускает им ее.
Снова в пути… Кругом голая степь и нестерпимый зной. Люди, кони уже не идут, а еле плетутся. Ведут колонну конные калмыки-проводники. Кто-то спросил одного из них:
– Сколько верст осталось до зимовника?
– Не знаю. Никогда не ходил, а на лошадях часа через два дойдем, – ответил тот.
И действительно, вскоре на горизонте показались признаки растительности. Заметили это и кони и пошли быстрее. Последние версты две они даже подымались перейти в рысь. Пройдя около 30 верст, колонна остановилась в большом, богатом зимовнике. Был объявлен привал до ночи. В течение
