Вера Корсунская - Рассказы о Чарлзе Дарвине

— Милый Дарвин, я вижу, сегодня у вас удачный улов, — смягчился Уикгем, — но Фиц-Рой не стал добрее от этого.

— Я во многом виноват перед вами и шкипером и всегда буду сожалеть о том, что причиняю столько неприятностей, нарушая безукоризненную чистоту нашего корабля. Но видите ли… за кормой тащится сетка, а потом её вытягивают наверх, тогда всё вылетает из головы, даже ваш справедливый гнев. Одна мысль: чем улыбнулось мне море?

— Ах, философ! Вы способны пролить масло на самые бурные волны. — Широкая улыбка осветила лицо Уикгема, и он отправился проверять дальше, всюду ли порядок на «Бигле».

«Он чудесный парень, этот Дарвин. Здорово стреляет из ружья. А какой спортсмен! Палку на высоте его собственного подбородка перемахнёт так легко, как будто шагнёт с одной ступеньки на другую», — думает Уикгем.

Часом ранее Дарвин стоял на корме, за которой волочилась сетка — большой сачок из тряпок, опущенный на глубину более метра. При помощи этого простого сооружения Дарвин ловил планктон.

Чего только не подарило ему море! Медузы, рачки, черви, личинки разных животных, инфузории, множество водорослей. Целые колонии полупрозрачных сифонофор, окрашенных в яркие цвета. Нередко они попадали в сетку вместе со своими жертвами, застрявшими в их длинных свисающих нитях.

У себя в каюте Дарвин разбирал и изучал, как говорил Уикгем, «проклятый хлам», за который готов был вынести любую грозу.

«Бигль»[7] шёл на всех парусах со скоростью 13–16 километров в час к островам Зелёного мыса в Атлантическом океане и дальше к берегам Южной Америки. Это было деревянное парусное судно, трёхмачтовое, водоизмещением 235 тонн, с десятью пушками на борту.

«Гроб» — звали матросы суда такой конструкции за лёгкость, с какой они шли ко дну во время шторма. Но «Бигль» — испытанный в бурях корабль, и его вёл опытный, знающий своё дело моряк капитан Фиц-Рой.

Как же Дарвин оказался на борту «Бигля»? В качестве пастора? Нет, он — натуралист, участник кругосветного путешествия, попавший на корабль по рекомендации своего доброго заботливого учителя — Генсло. 27 декабря 1831 года «Бигль» отправился составлять подробные карты берегов Южной Америки и ряда океанических островов, а Чарлз — описывать природу и собирать коллекции диковинных животных[8]. Море встретило его сурово. На второй же день после отплытия из Англии началась сильная качка, и у молодого натуралиста открылась морская болезнь. Обессиленный, он лежал у себя, вытянувшись в гамаке, или на диване в каюте капитана, раскаиваясь в поездке. Но вот море утихло, и Чарлз занялся чтением, а потом и ловлей планктона.

С ним была книга по геологии известного английского геолога Лайеля. Вся история земли освещалась в ней совершенно по-новому.

В это время господствовала теория французского учёного Кювье о земных катастрофах.

Заметив, что земные слои бывают сильно изогнуты и даже стоят вертикально, Кювье задумался: какая же сила изогнула, разломила, перевернула их?

Он решил, что когда-то на земле происходили грандиозные катастрофы: внезапно вздымались горы, появлялись пропасти. Резко менялся климат. Тропические страны вдруг охватывало оледенение. Холодные страны становились жаркими. И тогда погибали все животные и растения.

За катастрофой наступало затишье, и жизнь опять развивалась. Последней катастрофой считался всемирный потоп. Всё, что есть теперь на Земле, появилось после потопа каких-нибудь несколько тысяч лет назад. Эта теория не противоречила учению церкви о сотворении мира богом.

Религиозные люди вполне соглашались с учением о катастрофах, так как в священных книгах также говорилось, что жизнь на Земле возникла недавно.

У Лайеля всё объяснялось по-другому.

Лайель много путешествовал, поднимался в горы, спускался по течению рек в долины. Он изучал, как моря и реки размывают берега, как образуются дельты и мели. Ему приходилось наблюдать деятельность вулканов, ледников. Много думал он над тем, что видел.

Нет! Не внезапные катастрофы, а ветер, дождь, ручьи, реки, медленные, незаметные опускания и поднятия суши — вот истинные причины изменений земной коры. Пусть эти силы оказывают слабое действие, но ведь оно продолжается в течение бесконечно длительного времени и поэтому приводит к большим изменениям на Земле, хотя и незаметно для человеческого глаза.

«Я попробую разобраться на основе того, что здесь говорится, в геологии первой же страны, где мы пробудем подольше», — решил Дарвин.

Случай не замедлил представиться: 16 января 1832 г. «Бигль» бросил якорь у берегов Сант-Яго, главного острова архипелага Зелёного мыса, где пробыл три недели.

Солнце немилосердно палило. Молодой натуралист спрятался в тени от выступа застывшей лавы, раздумывая над кусками горных пород, собранных им в разных местах острова. Прибрежные обрывы состояли из мощного пласта белого известняка с множеством раковин. Под известняком залегали древние вулканические породы, а сверху над ним тянулся чёрный базальт, тоже вулканического (но более позднего) происхождения. Местами известняк был кристаллического строения.

Что же происходило здесь в незапамятно далёкие времена? И Дарвин по горным породам прочитал.

Когда-то, давно-давно, на месте острова Сант-Яго, где тогда катил свои волны океан, произошло извержение подводного вулкана. Раскалённые потоки лавы разлились по морскому дну, покрытому раковинами и кораллами, спекая рыхлую породу в плотный мощный пласт, а местами переплавляя её в кристаллическую массу. Эта часть морского дна медленно поднималась, вот она достигла уровня моря, потом поднялась над ним. Вулканические извержения происходили здесь не раз, поэтому на острове и встречаются потоки лавы разного возраста.

Позднее вулканы уже не действовали. Зато океан изрыл ударами волн каменные громады берегов, засыпал прибрежную полосу обломками утёсов, раздробляя и превращая их в гальку, гравий и песок. А там солнце, ветер и вода размельчали и размягчали поверхностный слой. Вода и ветер сносили его в низкие места острова. Сюда попали семена — появились растения, потом и животные…

Радостный трепет охватил молодого исследователя. Он теперь знает, как разобраться в строении местности. Надо изучить состав земных слоёв, выяснить, как они расположены, измерить их мощность, посмотреть, какие остатки животных и растений заключены в них. Потом сопоставить эти данные и думать над ними, применяя теорию Лайеля.

Какое счастье погрузиться с головой в историю страны, продвигаться шаг за шагом к открытию истины. Это ли не настоящая жизнь! И сколько ещё стран впереди, геологию которых он будет разбирать и изучать, — можно написать целую книгу.