Андрей Голиков - Генерал А А Брусилов - страницы жизни и деятельности

Неделю спустя, 8(21) августа, он вновь обратился к этой теме: "Австрийский фронт напоминает больную челюсть. При каждом дуновении ветра моментально начинается зубная боль... Мы только и делаем, что стараемся наскребать какие-нибудь полки, создавать новые резервы, так как совершенно нельзя знать, что понадобится в ближайший час"{70}.

Одним из значимых результатов Брусиловского наступления в международном аспекте стало вступление в августе 1916 г. в войну Румынии на стороне держав Согласия.

П.М. Андрианов, автор изданной в начале 1917 г. биографии Брусилова, констатировал: "Имя славного вождя русской армии уже принадлежит истории... Нет ни одного уголка в пределах обширной нашей родины, где не отозвались бы на победы Брусилова, откуда не летел бы к нему благодарственный привет... Все союзные монархи и правители обласкали словами привета доблестного русского вождя...

О Брусилове с восторгом отозвалась печать всех союзных стран. Им его не сходило со столбцов газет и журналов. Им заинтересовался весь мир, как поистине выдающимся человеком... Ему доверяют, в него верят. На его талант возлагают свои надежды и русские люди и наши многочисленные союзники"{71}.

К 1917 г. слава Брусилова достигла апогея.

Верховный Главнокомандующий

Кампания 1917 г. планировалась ставкой с учетом опыта и результатов Брусиловского наступления летом 1916 г. 2-3(15-16) ноября 1916 г. по утвердившейся традиции в Шантильи собрались представители командования держав Согласия. Было м. решено, что к весне 1917 г. союзные армии подготовят совместные и согласованные операции, которые имели бы целью придать кампании этого года решающий характер. По плану Ставки, утвержденному 24 января (6 февраля) 1917 г., главный удар должен был наноситься южнее Полесья Юго-Западным и Румынским фронтами. Северный и Западный фронты должны были произвести вспомогательные удары на участках по выбору главнокомандующих. На состоявшейся в Петрограде в январе-феврале 1917 г. очередной конференции представителей союзных армий были согласованы сроки начала общего наступления всеми участниками коалиции - не позднее 18 апреля (1 мая). Через неделю после отъезда союзнических делегаций из России в Петрограде началась революция.

События февральской революции 1917 г. Брусилов воспринял как "странный кризис во время столь ужасной войны". Кризис, который необходимо преодолеть "возможно скорей, дабы внешний враг не смог бы воспользоваться нашей разрухой... Нужно во что бы то ни стало выиграть эту войну, иначе Росси пропадет"{72}. Он решительно выступил против мнения Ставки, что "приводить ныне в исполнение намеченные весной активные операции недопустимо"{73}. На запрос из Ставки о его мнении по данному вопросу Брусилов ответил: "На военном совете всех командиров фронта под моим председательством единогласно решено: 1) армии желают и могут наступать, 2) наступление вполне возможно. Это наша обязанность перед союзниками, перед Россией и перед всем миром"{74}.

Под влиянием соображений, высказанных большинством главнокомандующих фронтами, верховный главнокомандующий Алексеев 30 марта (12 апреля) утвердил директиву о подготовке наступления. В ней говорилось: "Учитывая настоящую обстановку и наши обязательства перед союзниками, принимая во внимание общее состояние армии и ее снабжений, я решил сохранить общую идею плана и при благоприятных условиях, по возможности, в первых числах мая провести ряд наступательных действий"{75}.

Позднее было принято решение, в связи с неготовностью армии, перенести начало наступления на июнь.

22 мая (4 июня) Брусилов сменил Алексеева на посту верховного главнокомандующего. Еще в марте, когда после победы революции обсуждался вопрос о том, кто из военачальников достоин занять эту должность в новых условиях, председатель Временного комитета Государственной Думы М.В. Родзянко рекомендовал главе правительства Г.Е. Львову Брусилова - единственного из генералов, совмещавшего в себе "как блестящие стратегические дарования, так и широкое понимание политических задач России"{76}. Ореол героя и решительна позиция в отношении продолжения русской армией активных боевых действий, совпадавшая с линией Временного правительства на подготовку наступления, определили его назначение.

А.Ф. Керенский в воспоминаниях так описывал предысторию этого события. В середине мая в Каменец-Подольске проходил съезд делегатов Юго-Западного фронта. В работе съезда принимали участие главнокомандующий фронтом генерал Брусилов и недавно назначенный военным и морским министром Керенский. После завершения работы съезда Керенский в сопровождении Брусилова посетил части фронта.

"Возвращаясь в закрытой машине из поездки по Юго-Западному фронту, вспоминал Керенский, - мы с Брусиловым попали в небывало сильную грозу. Не знаю почему, но именно в тот момент, когда в окна машины барабанил дождь, а над головой сверкали молнии, мы ощутили какую-то взаимную близость. Разговор наш приобрел неофициальный и непринужденный характер, как водится у старых друзей. Мы обсудили дела, которые волновали всех гражданских и военных руководителей, осознававших свою ответственность за судьбу страны... По главным проблемам, стоявшим перед Россией, наши взгляды в основном совпадали и мы оба полностью отвергали господствующую в верхних эшелонах власти идею, что "русской армии больше не существует". Мы были убеждены в бессмысленности бесконечных разглагольствований и критиканства, в необходимости наконец проявить мужество и взять на себя риск. В ту поездку в Тарнополь мы успели обговорить много важных вопросов, связанных с предстоящим наступлением, и я тогда же решил, что к началу наступления всю полноту власти в армии следует передать от Алексеева Брусилову"{77}.

В первом приказе нового верховного главнокомандующего говорилось: "Наши враги с их правительством, которые только одни имеют право вести переговоры о мире, на наши условия мириться без аннексий и контрибуций с правом самоопределения народов не согласны... Скоро три года, что мы ведем эту беспримерную войну, которую пора кончить и свободная наша Россия имеет право требовать от своих революционных армий и фронта полного напряжения всех наших сил и средств, дабы разбить коварного и непреклонного врага... Я призываю вас, всех русских воинов, сплотиться вокруг красного стяга с девизом: "свобода, равенство и братство" и ринуться на врага, сломать его и разрушить навсегда германский милитаризм, давящий своей безумной тяжестью народы всего мира... Итак, будьте готовы жертвовать собой, чтобы закрепить во что бы то ни стало наше достояние, а там, где это окажется нужным, по первому приказу, броситьс на врага и разбить его"{78}.