Елена Разумовская - Братья Орловы

Суворов был дежурным и совершал ночной обход. Внезапно по двору метнулась чья-то тень, и Суворов бросился наперерез. Он поймал за руку солдатика, который был еще очень юн и так же красив. Он тайком возвращался с гулянки на место постоя. Суворов стал отчитывать его, что не должно так вести себя русскому солдату, что он позорит честь мундира и т. д. За это ему грозит наказание. Потом подпрапорщик спросил фамилию нарушителя. Тот, покраснев, отвечал: «Орлов Григорий». Суворов спросил, сколько лет сорванцу. «Пятнадцать», — ответил Орлов. Тогда подпрапорщик Суворов удивленно поинтересовался, почему он не видел юношу в расположении раньше. Солдат отвечал, что он числится при Сухопутном корпусе. Гнев Суворова уже давно прошел, и он отпустил Орлова с миром, посоветовав быть осторожным и не попадаться на глаза старшим офицерам. После этого случая они встретились только через двенадцать лет, когда Орлов был уже фаворитом Екатерины.

Эта склонность к рискованным авантюрам и любовным приключениям останется у Григория Орлова на всю жизнь. Он был бесшабашным и бесстрашным человеком, и это проявлялось и на поле сражения. Кутила и бретер, на войне он был храбрым воином. Дослужившись уже до звания поручика, Григорий Орлов принимал участие в Семилетней войне. За смелость и отвагу в 1758 г. он был возведен в чин капитана. Особенно прославился Орлов в битве при Цорндорфе, когда даже с тремя ранениями он остался на поле боя, проявив завидное хладнокровие и героизм.

Цорндорфское сражение

События, приведшие к самому кровопролитному сражению в истории европейских войн, произошли еще задолго до того, как отчаянный кавалергард Орлов рубил пруссаков направо и налево. Пути истории и человеческие судьбы сплетаются в затейливый узор, производя иногда удивительные метаморфозы. Личность может порождать исторические события, тем более если это такая личность, как Фридрих II Великий. Прусский король по своему складу был таким же гением войны, как Наполеон. Фридриха также обуревала жажда завоевать весь мир. Фридриха II смело можно назвать одним из величайших европейских полководцев XVIII в. Он создал армию, боевая и строевая выучка которой превосходила любую из существующих тогда армий. Эту армию победить было очень сложно, практически невозможно. Сам король Фридрих считал свою армию образцовой: навыки ведения боя были доведены здесь до автоматизма, прусские батальоны были «машинами для стрельбы». Победоносные походы прусского короля сделали его кумиром всей Европы: в XVIII в. все армии строились по образу и подобию прусской. Не обошло это поветрие и Россию.

Супруг великой княгини Екатерины Алексеевны Романовой, как известно, был страстным поклонником Фридриха II Великого, и армия должна была быть у него прусской. Однако его «пруссомания» не была чем-то новым для России: еще со времен Анны Иоанновны в военном, инженерном, экономическом ведомствах господствовали немцы и все немецкое. Елизавета, хоть и провозгласила новую государственную идеологию, но в армии особо ничего не меняла, да и как ей было менять что-то, если сам ее отец весьма уважал «неметчину». Несмотря на это, отношения России и Пруссии были натянутыми: Фридрих не любил и презирал русских, считая их варварами и неотесанными болванами, Елизавета платила ему тем же. Вооруженный конфликт между странами был делом времени.

Нельзя сказать, что российская армия проводила масштабные учения или перевооружалась, — нет. Вся подготовка сводилась к муштре и строевой выучке, боеспособность армии середины XVIII в. была низкой. Самые существенные изменения проводились в артиллерии, начальником которой был генерал-фельдцейхмейстер, кузен фаворита Елизаветы Петровны граф П.И. Шувалов. Это был человек кипучей энергии, деятельного характера, грандиозных проектов. Во вверенном ему ведомстве он начал проводить реформы. По его указу был создан «Обсервационный корпус», в котором «обсервацию», то есть испытание, проходили опытные машины, сконструированные самим фельдцейхмейстером. Это были знаменитые гаубицы «единороги». В корпус вошло 11 000 человек, разделенных на 5 номерных полков особого назначения. Особенность их заключалась в том, что они представляли собой сочетание пехоты и артиллерии. Как не трудно догадаться, вооружены эти славные полки были шуваловскими «единорогами», получившими свое название из-за того, что на гербе графов Шуваловых был изображен единорог. Гаубицы считались секретными, их окружала завеса таинственности: чтобы никто не мог разведать конструкцию единорогов, их возили только закрытыми; те же, кто обслуживали орудия, давали присягу о неразглашении тайны. Однако ничего сверхнеобычного в гаубице не было: в теле орудия делалось два канала вместо одного — один предназначался для стрельбы ядрами, а другой был рассчитан на стрельбу картечью. Замысел Шувалова был хорошим: создать универсальную пушку, способную стрелять любыми боеприпасами. Но на деле оказалось, что она плохо стреляла и картечью, и ядрами. Кроме того, «единороги» были тяжелыми и неудобными в транспортировке. Когда граф Шувалов подал в отставку, его детище также было списано из армии, хотя в удаленных гарнизонах оно продержалось вплоть до середины XIX в. Едва возникнув, «Обсервационный корпус» стал привилегированным воинским соединением: в него записывали только самых лучших людей. Однако на деле он оказался небоеспособным: пушки не могли совершать переходы и маневры, они были неповоротливы, соединение не могло мобильно реагировать на ситуации в поле. Организация корпуса оставляла желать лучшего, поэтому в первом же серьезном испытании — битве под Цорндорфом — корпус был разбит на голову прусскими войсками. Оставшиеся в живых солдаты были приписаны к другим частям, а «секретные» гаубицы попали в руки неприятеля, и уже не было смысла делать из них тайну. Удивительно, но именно после этого сражения участвовавший в нем в качества кавалергарда Григорий Орлов был переведен в артиллерию под начало графа Шувалова.

Российская пехота того времени строилась по принципу каре, в четыре шеренги. Первые две шеренги стреляли с колена, а остальные две — стоя. Построение русской пехоты в бою было очень неудобным и во многом лишало войска маневренности. С каждого угла это каре прикрывалось пушками: по два орудия на передних углах и по одному на задних. Если бы мы сейчас увидели построение армий того времени, то оно поразило бы нас своей грандиозностью и своеобразной театральностью. Устав того времени, написанный по прусскому образцу, предписывал во что бы то ни стало держать четкий строй, который должен был напоминать газоны французского регулярного парка. Малейшее отклонение от строгой симметрии жестоко наказывалось: провинившихся пропускали через строй и били палками или плоской стороной клинка шпаг и сабель. Львиную долю времени солдаты и офицеры проводили в строевой подготовке или, как тогда выражались, плац-параде. Очень важно было учить прусский журавлиный шаг и стрельбу на тридцать темпов. Все это оказалось непригодным для условий войны — неприятель не собирался ждать 30 команд, он нападал сразу. Семилетняя война, в которую Россия вступила в 1757 г., показала нежизнеспособность этой военной модели.