Александр Бондаренко - Вадим Негатуров

Понятно, что авторитет среди однокурсников Негатуров заработал буквально с первых студенческих своих шагов.

Потом этот авторитет укрепился во время занятий. Поэтому вполне объяснимо, что в самом начале учебы Вадим был избран старостой своей 7-й группы.

— Его первая жена Лена училась вместе с ним и рассказывала, что все замирали, когда Вадик начинал говорить, — вспоминала Надежда Дмитриевна.

Неудивительно, «золотой медалист» в школе, он потом и университет окончил с почетным «красным дипломом» — учеба явно давалась ему достаточно легко, хотя при этом он и занимался очень серьезно. На третьем курсе было проведено распределение по кафедрам для написания диплома — и Вадима определили на кафедру математической физики.

Каждому, кто когда-нибудь где-либо учился, понятно, что про такую учебу ничего особенно «выдающегося» не расскажешь. Не было ни бессонных ночей перед экзаменом, ни спасительной «шпоры», переданной товарищем в последнюю минуту, ни чудесного обретения того единственного билета, который знаешь… Про хорошее вообще гораздо труднее рассказывать, нежели про плохое. Так что обратимся к пункту номер два — женитьбе Вадима Негатурова. Рассказывает его бывшая жена Елена:

— Это было уже так давно! Мы в университете учились в одной группе, тогда и познакомились. А почему вместе стали — даже не знаю. Как-то так получилось… Сначала на танцах встречались, потом он меня домой стал провожать. И знаете, он умел, если у него было три рубля, — щедро потратить все эти три рубля и себе уже не оставить… Всё, что у него есть, отдать!

Уточним для молодого читателя, что эти самые три рубля — забытое ныне слово «трешка», «трешница» — были совсем немаленькой суммой; нормальная студенческая стипендия составляла 40 рублей (многие ребята только на нее и жили, без «приработка»), хотя Вадим, как отличник, очевидно, получал повышенную стипендию.

— Сейчас у нас как-то мужчины не сильно готовы тратиться, — грустно улыбается Елена. — А Вадим всегда был щедрый! И если кто-то ему нравится — так он уже всё, что есть, отдаст… Он анекдоты любил и веселый был. У него было очень много друзей. Почему? Да потому, что он был очень открытый и врать не умел. И он очень высоко ценил настоящую дружбу… Вадим любил играть на гитаре, песни петь — такие, что с альпинизмом связаны, или военные. Не блатные! Высоцкого очень любил. Это был человек, который притягивал к себе как магнит. Мы поженились перед окончанием второго курса…

Кстати, поженились они самыми первыми на своем курсе.

Свадьбу сыграли в первую субботу июня 1979 года, 2-го числа. Отпраздновали ее в доме у Негатуровых — было, как вспоминают гости, очень жарко, но и очень весело. Сразу после свадьбы Вадим поехал в стройотряд, в Тюменскую область, — надо же было деньги зарабатывать. Да и вообще, от коллектива отрываться было нельзя — если в стройотряд, так уже всем курсом или всей группой, где как было принято. По возвращении он жил с супругой у нее дома — на улице Академика Филатова. Тоже не ближний свет, так что в университет молодоженам приходилось добираться на общественном транспорте. Периодически жили и у родителей Вадима. В общем, жили не на своей собственной квартире, а отсутствие таковой, как известно, семью не укрепляет.

— Потом, 20 декабря того же года, у нас дочка родилась, Надежда, — продолжает рассказ Елена. — Он хотел сына, а тогда УЗИ еще не делали, кто родится — не знали, так что для него это было неожиданностью. Но он написал мне в роддом записку, что ничего, дочка — тоже хорошо, а сын у нас еще будет. Не знаю, все папы, наверное, хотят сына. Но сына у него так и не было, потому что и во второй семье у него тоже дочка родилась. Трудно сказать, как бы он сына любил…

Потом в разговоре брат Александр подтвердил:

— Вадим сына хотел. Когда Лена ждала ребенка, ему было девятнадцать лет — в таком возрасте все молодые отцы так грезят. А потом, насколько помню, он был доволен, что девочка родилась. С годами понимаешь, что не это главное, мальчик у тебя или девочка. Сын это наследник? Да! А что нам наследовать? Что мы, принцы что ли или короли какие?

— Конечно, времена это были тяжелые: мы студенты с маленьким ребенком, и нагрузка такая, что… — рассказывает Елена. — Памперсов не было, ничего не было тогда — только простая стиральная машинка. Самое трудное, наверное, было в том, что дочка нам до года вообще спать не давала — видимо, что-то болело у ребенка, трудно сказать. Кстати, мама говорит, что я тоже такая была — до года по ночам не спала. Вот теперь и мне приходилось носить дочку на руках. Какая там учеба? Мы ведь учились прикладной математике, потом специализация пошла. И я взяла академический отпуск… Вадим конечно же мне помогал — уборку раз в неделю делал и так далее. Но главное, что на студенческую стипендию семью содержать было трудно. Поэтому он старался подработать. А когда это можно было делать? Только по ночам! Вот ночью и подрабатывал. Мы жили с моими родителями, но ему хотелось независимости — чтобы никто ему ничего сказать не мог. Летом он в стройотряд ездил — в Тюменскую область, в поселок Нягань, — и заработанные там деньги мы потом так распределяли, чтобы на учебный год растянуть. Один раз на пивоваренном заводе мы с ним летом, в каникулы студенческие, отработали опять-таки, чтобы хоть что-то заработать. Вадик работал постоянно — кочегаром, грузчиком, — потому как стипендии на семейную жизнь не хватало. Скажу, что ни на еде, ни на одежде он не заморачивался — что есть, то и хорошо. Учился он в университете, потом в аспирантуру поступил — но, не знаю почему, с аспирантурой у него не получилось, бросил…

Судя по рассказу его бывшей жены, много чего у него тогда не получилось. Ведь по молодости семейная жизнь изначально представляется сплошным праздником, в котором любимый человек делит наравне с тобой все самые яркие праздничные моменты. Елена говорит:

— Он увлекался карате, альпинизмом. Думал, что женится — и всё это в его жизни останется. Но так не получилось! Семья, и ребенок, и учеба тоже — всё это требовало много времени. И потому сначала одно его увлечение прошло, потом другое… Первые годы он ездил в горы, затем сам понял, что как-то это не состыковывается. Ведь у тебя семья и ты за нее отвечаешь. К тому же он хорошо учился — человек был очень обязательный и считал, что если учиться — так уж учиться по-настоящему.

В советское время в «молодежной» прессе очень много писалось про проблемы студенческих семей — кстати, тема эта не утратила своего значения и сегодня. Но в тогдашних публикациях обычно сталкивались две точки зрения — так сказать, «взрослая» и «детская», по-старинному — «отцов и детей». Дети хотели любить, а так как тогда не слишком было популярно лукавое понятие «гражданский брак» (в соответствии с христианскими понятиями есть брак церковный — то есть венчание в храме, и есть брак гражданский, который регистрируется в соответствующих светских органах; всё прочее считается «блудным сожительством». Это отнюдь не морализаторство, а, говоря философским языком, определение категорий), то молодежь нередко скоропалительно женилась. Потом, естественно, у самих этих детей довольно скоро появлялись свои дети, а вместе с детьми нежданно-негаданно на счастливых молодых родителей наваливались проблемы. «Взрослые», скажем так, всё это проходили на своем собственном опыте — и потому, как правило, совсем не приветствовали скороспелые свадьбы и создание студенческих семей. Да только дети, пока не подрастут и не поумнеют, никогда не поймут, что родительский опыт несколько богаче, нежели накопленный ими самими. Может, конечно, социологи и подсчитали, какой процент разводов приходился тогда на студенческие семьи, но такие данные держались в секрете. Одно ясно — очень большой был процент. Вдруг навалившееся безденежье, внезапно появившийся дефицит времени, возникшие по этим причинам проблемы с учебой — и прочее, прочее, прочее… А всё почему? Кто виноват? Вывод обычно приходил самый простой: да человек, оказавшийся рядом; ведь раньше, без него, всё было гораздо проще и лучше. И появляется, а потом нарастает раздражение, и еще, не дай бог, кто-то кого-то в чем-то упрекнет, а еще хуже, когда чья-нибудь мама в сердцах заявит: «Я же вам говорила! Чего было спешить?» — и затем, при каждой размолвке молодых, начинает смотреть на них скорбным взором, поджимать губы, громко вздыхать и театрально качать головой.