Неизвестен Автор - В океанских глубинах - Подводный флот (сборник)

Объектом атаки избрали транспорт, большой силуэт которого выделялся в окуляре перископа. С дистанции "Пантера" произвела залп из трех носовых аппаратов и сразу ушла на 30-метровую глубину. Через минуту донесся сильный взрыв. Взрывной волной заклинило горизонтальные рули, и лодка, ударившись о грунт, всплыла. У нее была повреждена кормовая цистерна и нарушена герметичность глушителей. К тому же после двух атак пребывание "Пантеры" здесь уже не могло быть тайной для противника. Было ясно, что его суда станут избегать этот опасный для них район. 13 октября лодка возвратилась на базу.

Вскоре данные нашей разведки, а также сообщения шведской прессы подтвердили, что в то время у Ландсорта противник действительно потерял транспорт, а один из охранявших его боевых кораблей получил серьезные повреждения. Оказалось, что засеченный "Пантерой" силуэт принадлежал не одному, а двум кораблям: транспорту и канонерской лодке.

За этот боевой поход "Пантеры" командир ее был досрочно произведен в капитаны 2-го ранга, а несколько унтер-офицеров и матросов получили боевые награды.

Крепкие льды рано сковали в 1916 году заливы Балтийского моря. Тяжелая ледовая обстановка исключала походы подводных лодок. Первая боевая кампания "Пантеры" закончилась. Она была короткой, но увенчалась успехом и послужила хорошей школой для подводников-пантеровцев.

"Пантера" защищает Красный Петроград

В ноябре 1918 года "Пантера", подводная лодка, созданная еще до Первой мировой войны, после революции включенная в действующий отряд Балтийского флота, готовилась к переходу из Петрограда в Кронштадт. Экипаж ее пополнили и назначили нового командира - Александра Николаевича Бахтина. Ему исполнилось тогда только 24 года, но он уже несколько лет плавал на подводных кораблях и в первой империалистической войне был старшим офицером подводной лодки "Волк".

25 ноября - в день своего прибытия на "Пантеру" - Бахтин повел лодку в Кронштадт. Начальник штаба Действующего отряда Л. Галлер поставил перед ним задачу: срочно подготовить экипаж к боевым действиям против кораблей англичан, хозяйничавших в Финском заливе.

Невзирая на осенние штормы, "Пантера" стала ежедневно выходить на Красногорский рейд, упражняясь в погружении и торпедных стрельбах. Учеба была уплотнена до предела, каждая минута использовалась, чтобы привить подводникам навыки, необходимые для боя. Спаянный матросский коллектив "Пантеры" понимал, что предстоят встречи с опытным и коварным врагом, и поддерживал усилия молодого командира.

Бахтину быстро удалось найти с экипажем общий язык. 4 декабря, спустя несколько дней после своего назначения, он писал жене: "Пантера" стоит в Кронштадте... Она по праву считается лучшей подводной лодкой на флоте как по качествам экипажа, так и по всему другому. Мне повезло с назначением. Чувствую, что нашел преданных друзей... Все идет хорошо".

Бахтин отзывался о команде "Пантеры", как о своей родной семье: "...Всё обстоит благополучно, - писал он 19 декабря своей жене. - Лодкой и ее составом я очень доволен. Вероятно, для меня "Пантера" - это нечто вроде дочурки для тебя... Дело все знают отлично. Все исключительно дружны и спаяны. Готов с такой командой идти куда угодно. Так что все оллрайт!"

Враг стоял у самых ворот Петрограда. Обстановка на Балтике была крайне напряженной. Англичане сосредоточивали свои корабли на Ревельском рейде, готовясь к нападению на Кронштадт.

Первой вышла на разведку Ревельского рейда подводная лодка "Тур". В морозную штормовую погоду 28 ноября 1918 года она покинула Кронштадт и, совершив тяжелый переход, проникла на вражеский рейд. Не обнаружив там кораблей противника, лодка благополучно возвратилась в свою базу.

Когда суровая зима окончательно вступила в свои права, настал черед "Пантеры" идти в разведывательный поход. Советские надводные корабли готовились к смелой операции, которая должна была показать английским интервентам, что они не могут безнаказанно хозяйничать в водах Финского залива.

В полдень 23 декабря "Пантера" с помощью мощного ледокола вышла из забитой льдом гавани Кронштадта и направилась на запад. Волны перекатывались через мостик, обливая стоявших на вахте студеной водой. Не только поручни и решетчатый деревянный настил на палубе, но даже компас и пеленгатор обмерзали и покрывались льдом. Штурману Д. Иконникову доставалось больше всех. Подходя к компасу, он каждый раз получал холодный душ и совсем мокрым спускался в центральный пост.

К 10 часам утра 24 декабря "Пантера" подошла к траверзу маяка Кокшер и погрузилась, чтобы следовать под перископом на Ревельский рейд. Большие волны швыряли лодку, сильная качка мешала ей держаться на нужной глубине. Вдобавок промерзли перископы: не вращались, не поднимались и не опускались. Когда через некоторое время они оттаяли, то оказалось, что носовой перископ погнут. Обнаружилась и другая неприятность - начали пропускать воду клинкеты газоотвода; лодка могла погружаться на глубину не более 20 метров.

Пользуясь только кормовым перископом, "Пантера" вошла в проход между островами Кокшер и Большой Врангель и начала медленно продвигаться по направлению к Ревельскому рейду. Когда стемнело, лодка всплыла и под одним дизелем продолжала следовать на рейд. Другой дизель был пущен на зарядку аккумуляторов.

А. Бахтин вспоминал: "Погода не представляла ничего утешительного. Небо было покрыто тучами. Ревел ветер, лодку качало и непрерывно заливало ледяными волнами. Был сочельник. Буржуазный Ревель, очевидно, веселился, встречая праздник. Но "замерзающего рождественского мальчика" представлял несомненно наш штурман.

Маленький и круглый, как кубышка, от разной теплой одежды, он с трудом протискивался в узкие лодочные люки и загроможденные проходы, бегая с мостика к штурманскому столику по отвесным трапам. Обледенелый и продрогший, он неустанно работал.

В 19 часов мы вышли на Екатеринентальский створ, выводящий на Ревельский рейд. На одно мгновение нам приветливо блеснули огни маяков, но тотчас же непроницаемая снежная стена закрыла все. Началась пурга. Нужно было скорее выбираться из неприятельского логова. Я скомандовал: "Лево на борт!"

Хлопья снега били нас в лицо, так что с трудом можно было смотреть. Впрочем, ничего, кроме снега и волн, не было видно. И мы выходили по прокладке, хотя и не совсем были уверены в точности компаса. Выйдя на чистую воду, продолжали зарядку.

В 22 часа мне доложили, что перестал действовать руль. Даже не моряку должно быть понятно, какое "приятное ощущение" оказаться без руля у неприятельских берегов: корабль идет не туда, куда хочет, а куда его влекут ветер и волны, т. е. просто он никуда не может идти, а если даст ход, то беспомощно тычется в разные стороны, как слепой щенок.