Брита Осбринк - Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

И Тёрнквист снова отправился за океан. Он вез с собой пробы бакинской нефти. Как выяснилось, она обладала другими свойствами, чем нефть Ойл-Сити, куда Тёрнквист отдал образцы на химический анализ. B феврале 1879 г. Роберт пишет ему: «Прежде чем удастся разузнать все подробности про выработку осветительных и смазочных масел, не советую предпринимать каких-либо иных штудий, поскольку они могли бы вызвать подозрения и затруднить Ваши занятия. Когда же это будет сделано, Вам, милостивый государь, следует углубиться в перекачивание нефти по трубам и сопутствующие предметы. Наконец, было бы желательно, чтобы Вы, не упоминая нашего имени, выяснили в крупнейших и наилучших фирмах последние цены на буровой инструмент, всевозможные трубы, паровые котлы и прочее оборудование».

Людвиг остался доволен анализами, поскольку от состава нефти зависит, какой се следует подвергать очистке, какие при этом добавлять химические вещества и т. п. Тёрнквист регулярно докладывал обо всем, что удавалось разузнать, и закончил свои «штудии» посещением Патентного управления и Библиотеки Конгресса в Вашингтоне, а также ряда нефтепромышленников и сбытчиков на восточном побережье. Домой он вез массу самой разной литературы о нефти.

B Париже он снова встретился с Альфредом и со специалистом по химическим технологиям Алариком Лидбеком. По-видимому, совместными усилиями они в принципе разрешили проблему непрерывной перегонки. B сентябре 1879 г. Тёрнквиста срочно отправляют в Баку, где ему предстоит изготовить экспериментальную модель нового производства, а затем возглавить перестройку завода.

Так распорядилась судьба…

Карл Вильгельм Хагелин родился в России[9], но родители его были шведами. Отец работал у Иммануэля Нобеля, а после его разорения водил суда по Волге, от Царицына до Астрахани и обратно. Начало рабочей жизни было отнюдь не легким для юного Вильгельма Хагелина, о чем в его мемуарах «Мои трудовой путь» сказано: «Я провел десять беспросветных месяцев в болезнях и тяжких грудах, отчасти во враждебно настроенной среде.

Сам не знаю, как меня осенило попросить у дяди Хаммарстрёма бесплатный пароходный билет до Баку. Ha пароходе я познакомился с милейшим Type Сандгреном, который безо всякой моей просьбы препроводил меня к своему зятю Бенгтссону, где я тотчас получил должность».

Однажды товарищи Вильгельма по новой работе решили навестить Калле Кварнетрёма на керосиновом заводе Роберта Нобеля. Там юноша познакомился с мастером Вестваллем, и в апреле 1879 г. будущая опора «Товарищества бр. Нобель» Карл Вильгельм Хагелин был взят на завод. Свою карьеру он начал слесаря механической мастерской. «На ножном токарном станке работал опустившийся коллега моего отца, дядюшка Хаглунд; мне достались тиски. Дядюшка Хаглунд вытачивал вентили для новых перегонных аппаратов, а я обрабатывал их до полной готовности. Мастерская была крохотная, но светлая, для тепла же у нас всегда стояла нараспашку высокая дверь».

B первый рабочий день молодой человек встречается с Робертом Нобелем: «Он вкатил на автомобиле в ворота и остановился подле нашей мастерской. Заглянул внутрь, увидел незнакомого парнишку и вызвал его расспросить, кто он такой. Когда же на вопрос о моем возрасте я ответил, что мне восемнадцать с половиной лет, он похлопал меня по плечу со словами: “Тогда у тебя, черт возьми, не жизнь, а одна потеха!”»

B самый первый день Вильгельм наблюдал и пожар. «Загорелся холодильник для нефтяных остатков, – вероятно, в него поступило сразу много мазута и он просто не справился. K счастью, холодильник стоял в яме, которую быстро накрыли мокрыми кошмами, так что доступ воздуха туда прекратился и огонь затух».

Несмотря на несчастные случаи, отмечает Вильгельм, с технической стороной дела на этом этапе было в основном хорошо, «тогда как коммерчески мы по-прежнему прогорали: ожидаемый крупный потребитель – крестьянин – не появлялся. Он считал бесплатную лучину выгодней покупного керосина. Мало того что возрастали повседневные расходы, надо было решиться на столь крупное капиталовложение, как лампа. Людвиг нашел выход: он снабдил перекупщиков керосиновыми лампами, которые были сделаны по его заказу и сначала раздавались бесплатно, а потом стали продаваться по заниженной пене. Co временем крестьянин приобрел вкус к удобному и дешевому свету, потребление выросло, и наши дела пошли все успешней»[10].

Как владеющего русским языком, Вильгельма уже осенью взял к себе в помощники Тёрнквист – для писарской и бухгалтерской работы. Тёрнквист привез из Петербурга чертежи, и они вдвоем стали составлять списки материалов, необходимых для переоборудования керосинового завода: нужно было учесть и отразить на бумаге каждую гайку. Списки посылались в Петербург, где на механическом заводе Людвига Нобеля изготавливали все детали.

Чем только ни занимался Вильгельм: прокладывал трубопроводы, сторожил цех очистки, составлял ведомости на выдачу жалованья, а еще работал в ночную смену и присутствовал при трех больших пожарах, случившихся в «Товариществе бр. Нобель» в 1880–1881 гг. Самый страшный происходит, когда Вильгельму доверено открывать задвижку идущего к пристани трубопровода. Там стоит под погрузкой наливной пароход «Норденшёльд». Порыв ветра дергает его, струя фотогена попадает на горящую керосиновую лампу, и судно взрывается. Все. кто находился в машинном отделении, погибли.

Нефтяная компания расширяется и приглашает на работу шведских и финских инженеров: Густава Тёриудда и Рюдена, Ламберта и Хеллерстрёма, Альфтана и Сурандера. Вильгельм попил, что бел технического образования ему будет трудно продвигаться по службе. Шведский инженер Бьёркегрен вызывается давать ему уроки математики, физики и химии – вечером, после 12-часового рабочего дня. Вильгельм бросает курить и начинает копить деньги, на его стокгольмском счету в «Скандинависка банкен» появляется 2300 крон. B мае 1883 г. он получил свое последнее жалованье и свидетельство о том, сколько прослужил в компании и на каких должностях, однако никто не поблагодарил его, не поддержал дружеским словом желание учиться. B Петербурге он разыскал директора Яльмара Круселля, с которым познакомился в Баку. Если Вильгельму будет нужна помощь, пускай пишет прямо ему, сказал Яльмар. («Это было единственное участие, которое я заслужил своей работой в Баку».) Вильгельм едет на пароходе «Обу» в Стокгольм, и у него в памяти навсегда остается изумительная красота шхер, бесчисленные яхты вокруг и выстроившиеся вдоль фарватера, расцвеченные флагам ми виллы. Два года он проучился в стокгольмском Высшем техническом училище.