Курт Айхенвальд - Информатор

Тогда никому и в голову не приходило, что этот молодой напористый бизнесмен пожелает заключить союз с конкурентом средней руки, чье предприятие было на грани краха. Мысль о том, что Андреас расстанется с Каргиллом по собственной воле, казалась чепухой. Каргилл возлагал на Андреаса большие надежды, и ничто не препятствовало карьере многообещающего бизнесмена.

В начале 1950-х годов Америкой овладели страх и паранойя.{25} Советский Союз разработал грозное ядерное оружие. В Китае к власти пришли коммунисты, и это стало первым крупным поражением США в разворачивавшейся холодной войне. В Вашингтоне орды демагогов подливали масла в огонь, вопя о предательстве; хватало малейшей зацепки, чтобы погубить репутацию человека раз и навсегда. Обвинения посыпались на Голливуд, на промышленность и правительство, и создавалось впечатление, что в государственной измене виновна вся нация.

В разгар этой истерии, в марте 1952 года, Дуэйн Андреас огорошил коллег, изложив им свой дерзкий замысел посетить в следующем месяце Москву и принять участие в торговой конференции. Он полагал, что это будет удачным началом выгодного предприятия – продажи Советскому Союзу растительного масла. Получить визу для него не составляло труда: за годы работы в компании он обзавелся обширными политическими связями в Вашингтоне.{26}

Труднее было уговорить Каргилла. Компанию лихорадило от бесконечных придирок правительственных чиновников, обвинявших ее в нарушении правил торговли. Меньше всего ей было нужно дальнейшее обострение отношений с правительством.

– Я запрещаю тебе ехать, – отрезал Джулиус Хендел, ведавший в фирме торговлей зерновыми, когда Андреас поделился с ним своими планами.

– Ну, Джулиус, ты же сам понимаешь, что это несерьезно, – примирительно протянул Андреас.

Спустя пару часов Андреасу приказали явиться к члену совета директоров Джону Петерсену. Тот оставил приказ без внимания и вылетел в Москву.

Москва произвела на Андреаса неизгладимое впечатление, и он поспешил обратно, чтобы поделиться с советом директоров бесценной информацией о советском рынке. Однако директора не желали слушать подобной ереси. Они были крайне возмущены, угрюмо ворчали о нарушении субординации и высказывали опасения, что банки, субсидировавшие компанию Каргилла, не одобрят этой поездки.

Недовольство поведением Андреаса нарастало, и он подал заявление об отставке. Отставку приняли. Андреас вновь занялся семейным бизнесом – на этот раз производством растительного масла. Казалось, его ждет прозябание на задворках сельскохозяйственной индустрии.

Но сам Андреас думал иначе. Он хотел вращаться в высших кругах общества и не собирался сдаваться легко.

Вице-президент Губерт Хамфри, сидевший в обитом парчой кресле номера-люкс отеля «Конрад Хилтон», наклонился вперед и расправил складки на костюме.{27} Перед ним на телеэкране был зал Муниципального центра Чикаго и к микрофону подходил лидер конгрессменов от Пенсильвании. Вокруг Хамфри столпились его сторонники и друзья, молча наблюдавшие за ходом голосования. И вот штат Пенсильвания набрал сто три голоса в поддержку своего кандидата. В эту минуту, в 23.47 28 августа 1968 года, Хамфри стал кандидатом в президенты США от Демократической партии. Комната наполнилась радостными криками.

Хамфри, аплодируя, встал.

– Да, похоже, я таки допрыгнул, – произнес он.

Склонившись влево, Хамфри поцеловал в щеку жену его помощника по избирательной компании Ла Донну Харрис, затем вправо, наградив поцелуем Инес Андреас. Ее муж Дуэйн, входивший в элиту мозгового треста Хамфри, просиял.{28}

За шестнадцать лет после ухода от Каргилла репутация Андреаса выросла необыкновенно. Мальчик с фермы в Айове, умело используя опыт и связи, приобретенные за годы работы у Каргилла, превратился в бизнесмена и фигуру политической сцены. Он подружился с Хамфри после того, как пожертвовал тысячу долларов в поддержку его кандидатуры на выборах в Сенат{29}. Со временем семья Хамфри стала проводить отпуска вместе с Андреасами в принадлежащем Дуэйну отеле «Си вью» в Бол-Харборе. Эта дружба упрочилась в 1948 году, когда у Дуэйна родился сын Мик и Губерта Хамфри попросили стать его крестным отцом.{30}

Росту авторитета Андреаса помогла и его дружба еще с одним зубром американской политики – бывшим мэром Нью-Йорка Томасом Дьюи, который дважды избирался кандидатом в президенты от Республиканской партии. С Дьюи Андреас познакомился еще у Каргилла, но, после того как он нанял Дьюи в качестве юрисконсульта и добился, чтобы его назначили консультантом Национальной ассоциации производителей соевых бобов, знакомство переросло в дружбу.{31}

Дьюи, как и Хамфри, стал частым гостем отеля «Си вью». И, в свою очередь, приложил усилия к тому, чтобы расширить круг знакомств Андреаса среди и республиканцев, и демократов. Он посоветовал Андреасу принимать участие во всех политических кампаниях, щедро субсидируя политиков независимо от направления, которого они придерживаются. Андреас стал одним из «свингеров», как называют в Вашингтоне крупнейших спонсоров, делающих ставки на деятелей и той, и другой партии.

По мере того как влияние Андреаса в США росло, о нем прознали и в других странах. Он часто сопровождал Хамфри и Дьюи в поездках за рубеж, оказывая поддержку их политической миссии и не забывая о собственных коммерческих интересах.{32} Он заключал сделки с Хуаном и Эвитой Перон[21] в Аргентине и расписывал испанскому диктатору Франсиско Франко[22] достоинства соевого масла. В Югославии он засиживался далеко за полночь за беседой с Тито,[23] в Советском Союзе разговаривал о том же растительном масле с Иосифом Сталиным.

Андреас разработал особую разновидность международной корпоративной дипломатии и подчас добивался своего, утирая нос Вашингтону. В середине 1950-х Андреас предложил правительству поставлять излишки сливочного масла Советскому Союзу путем сложного бартерного обмена. Такой обмен стал бы своего рода примитивным инструментом разрядки напряженности в отношениях между двумя странами, а заодно упрочил бы репутацию Андреаса в Москве.{33} Но американское правительство без энтузиазма отнеслось к идее, слишком противоречащей проводимой политике. Министр торговли Синклер Уикс отказался выдать Андреасу лицензию на экспорт.

Вопреки административному запрету, Андреас нашел обходной путь в СССР. Почти все производившееся в Штатах сливочное масло находилось в руках правительства. Но Андреас знал, что вместо сливочного масла можно с успехом использовать растительное, которое имелось у него в неограниченном количестве. Разумеется, власти не позволили бы ему продавать масло Советскому Союзу, и Андреас обошел это препятствие, решив возить его через Аргентину. Он знал, что Аргентина в то время заключила соглашение с Западной Европой о поставке ста пятидесяти тысяч тонн растительного масла в Роттердам. Андреас отправил в Роттердам дополнительную партию масла, чему американское правительство не препятствовало, а в Роттердаме просто поменял две партии товара. Американское масло было доставлено в Западную Европу согласно заключенному с Аргентиной соглашению, а судно с якобы аргентинским маслом направилось в Россию. Таким образом, формально Андреас не нарушил правительственного запрета, хотя, несомненно, пошел против политики США.{34}