Иван Феоктистов - Анекдоты и предания о Петре Великом

Дрожащій секретарь отвѣчаетъ, что онъ не изъ дворянъ, а подъяческій сынъ и что помѣстья и крестьянъ не имѣетъ.

— Богатую ли взялъ ты за себя жену? — снова спрашиваетъ государь.

— Небогатую.

— Изъ какихъ же доходовъ нажилъ ты такой домъ и такіе дѣлаешь пиры?

Секретарь падаетъ на колѣни и объясняетъ:

— Все, что имѣю, всемилостнвѣйшій государь, нажито мною отъ подарковъ помѣщиковъ, имѣющихъ въ приказѣ тяжебныя дѣла.

И, сколько могъ упомнить, объявляетъ именно, сколько кто изъ нихъ далъ ему деньгами и припасами.

Такое чистосердечное признаніе понравилось государю.

— Я вижу, — сказалъ онъ секретарю. — что ты не плутъ, и за признаніе твое Богъ тебя проститъ; но съ тѣмъ однакожъ, что если ты изъ пристрастія какого что возьмешь и будешь дѣла волочить, норовя знатному, то поступлено будетъ съ тобою, какъ съ преступникомъ.

Обрадованный такою милостью, секретарь кланяется государю въ землю и клянется, что онъ и прежде не дѣлалъ этого и дѣлать не будетъ, и ни съ кого уже впредь ничего не возьметъ.

— Изъ благодарности послѣ справедливаго рѣшенія дѣла, по коему ты трудился, говоритъ ему снова государь, — можешь присылаемые къ тебѣ запасы взять, но отнюдь не прежде окончанія дѣла и не прижимая тяжущихся. И берегись! — прибавилъ Петръ, погрозивъ ему пальцемъ — отнынѣ всѣ твои поступки не скроются отъ меня.

Потомъ, сосчитавъ получаемое секретаремъ жалованье и законные доходы, включая сюда и добровольно изъ благодарности присылаемые ему отъ дворянъ столовые припасы, Петръ опредѣлилъ, сколько и на что долженъ онъ, секретарь, издерживать, и отнюдь не жить пышно и такихъ пировъ, какой парь видѣлъ у него, не дѣлать.

— Разсуди, — продолжалъ Петръ, — ежели будутъ дѣлать такіе расходы секретари, то какіе же въ сравненіи съ ними должны дѣлать судьи, какіе вельможи и какіе самъ государь?

Наконецъ объяснилъ ему, какое зло можетъ произойти отъ расходовъ, несоразмѣрныхъ доходамъ, и какъ нужно удерживать каждаго отъ такого расточенія, дабы каждый, по пословицѣ, по одежкѣ протягивалъ ножки.

Послѣ того государь развѣдалъ, что секретарь этотъ дѣйствительно былъ человѣкъ честный, благородный и исправный въ своей должности. Нравоученіе же, данное ему государемъ, было памятно ему во всю жизнь.

XXI.

Освобожденіе князя Я. Ѳ. Долгорукова изъ плѣна.

Изъ анекдота X мы уже видѣли, что въ числѣ плѣнныхъ, взятыхъ шведами подъ Нарвою въ 1700 году, находился и князь Я. Ѳ. Долгоруковъ. Онъ пробылъ въ Швеціи до 1711 года, а въ этомъ году освободился изъ плѣна, благодаря своему мужеству. Объ этомъ онъ самъ разсказываетъ въ письмѣ къ царю отъ 30 іюня 1711 года.

До 1705 года всѣ плѣнники находились въ столицѣ Швеціи — Стокгольмѣ, а въ этомъ году ихъ развезли по другимъ городамъ. Жили они въ суровой неволѣ, едва имѣли хлѣбъ насущный, и даже не было у нихъ надежды увидѣть когда-либо родную землю, такъ какъ Карлъ XII упорно не соглашался на размѣнъ плѣнныхъ. Лишь послѣ Полтавской битвы шведы стали договариваться объ этомъ размѣнѣ, и въ 1710 году было рѣшено въ числѣ другихъ размѣнять князя Долгорукова. Въ началѣ слѣдующаго года Долгоруковъ съ товарищами были перевезены въ Финляндію, въ городъ Якобштадтъ, гдѣ пробыли въ ожиданіи размѣна четыре мѣсяца, но вмѣсто того послѣ сказаннаго срока ихъ почему-то повезли снова въ Швецію. Шкуна, на которой они отплыли, за противнымъ вѣтромъ нѣсколько дней простояла среди острововъ въ проливѣ Кваркенѣ. Тутъ-то, по словамъ Долгорукова, Всемилосердный Богъ даль узникамъ «благой случай и безстрашное дерзновеніе» напасть на сопровождавшій ихъ конвой, обезоружить его и заключить подъ палубу. Устное преданіе — пошедшее отъ одного изъ бывшихъ плѣнныхъ на шкунѣ, олонецкаго купца Чаблина — разсказываетъ объ этомъ событіи слѣдующимъ образомъ.

Такъ какъ плѣнниковъ на суднѣ находилось болѣе, нежели шведовъ, то это обстоятельство и дало Долгорукову мысль овладѣть шкуной. Онъ сообщилъ о своемъ намѣреніи товарищамъ, и они охотно согласились слѣдовать во всемъ его мужеству и примѣру. Князь назначилъ для выполненія своего предпріятія вечеръ субботы; рѣшено было во время пѣснопѣній вечерней службы, когда запоютъ всемірную славу, при словахъ: «дерзайте убо, дерзайте, людіе Божіи», броситься внезапно на шведовъ и обезоружить ихъ. Надо полагать, что шведы позволили русскимъ пѣть ихъ молитвы, — во всякомъ случаѣ предпріятіе было исполнено, и 3 іюня 1711 года шкуна направилась къ югу, къ острову Даго, находившемуся уже во власти русскихъ.

Теперь новая бѣда: оказалось, что шкиперъ и штурманъ знали путь только до Стокгольма, а далѣе черезъ Балтійское море пути совсѣмъ не знали, никогда въ тѣхъ мѣстахъ не были и морскихъ картъ съ собой не имѣли. «И то море», говоритъ Долгоруковъ въ своемъ письмѣ, «переплыли мы безъ всякаго вѣдѣнія, управляемые древнимъ бѣдственноплавающихъ кормщикомъ, великимъ отцомъ Николаемъ[19]: на самое то мѣсто, куда мы намѣрились, онъ, кормщикъ, насъ управилъ».

Прибывъ на островъ Даго, Долгоруковъ, по обѣту, данному имъ въ то время, когда задумывалъ свое предпріятіе, отпустилъ шкуну со всѣми бывшими на ней шведами, кромѣ капитана, а самъ направился къ Петербургу, куда и прибылъ 29 іюня, въ день именинъ Петра, а на другой день уже писалъ ему письмо о своемъ избавленіи изъ плѣна. Въ это время Петръ былъ въ походѣ противъ турокъ. «Чудное дѣло!» писалъ онъ Меншикову по поводу избавленія Долгорукова.

По возвращеніи Петра въ Петербургъ Долгоруковъ былъ назначеніе въ 1712 году сенаторомъ.

XXII.

Мы ничего не имѣемъ собственнаго, кромѣ чести.

Полтавское пораженіе не сломило упорства Карла XII, и война со шведами продолжалась — все съ тѣмъ же неизмѣннымъ счастіемъ для русскихъ. Въ 1710 году были взяты нами Рига, Ревель и нѣкоторые другіе принадлежавшіе шведамъ города. Но дѣло осложнилось для насъ другимъ обстоятельствомъ: Карлъ XII возбудилъ противъ насъ турецкаго султана, который въ концѣ 1710 года и объявилъ намъ войну. Петръ употреблялъ всѣ старанія избѣжать этой войны, но усилія его были тщетны, и 22 февраля 1711 года былъ имъ объявленъ манифестъ о войнѣ съ турками. Въ тотъ же день появился указъ объ учрежденіи Правительствующаго Сената, который долженъ былъ управлять государствомъ въ отсутствіе государя, такъ какъ Петръ рѣшилъ лично вести войска въ Турцію.

Война эта была для насъ вполнѣ неудачна. Обманутый увѣреніями валахскаго господаря Бранкована въ помощи, Петръ зашелъ слишкомъ далеко въ непріятельскія земли — и остался безъ провіанта и безъ всѣхъ нужныхъ запасовъ для войска. Передавшійся на нашу сторону и присягнувшій уже на вѣрноподданство Петру молдавскій господарь Димитрій Кантемиръ также не могъ оказать намъ никакой помощи, 9 іюля армія наша была окружена впятеро сильнѣйшимъ турецкимъ войскомъ на берегу рѣки Прута, и хотя всѣ нападенія турокъ были отбиты съ мужествомъ, изумившимъ самихъ враговъ, но долѣе держаться истощенной арміи было невозможно. Въ такой крайности предложили визирю, начальнику турецкаго войска, заключить миръ; въ случаѣ же его несогласія рѣшено было пробиваться сквозь непріятельскую армію силою. Сверхъ всякаго ожиданія визирь, прельщенный поднесенными ему дорогими подарками и видя явное нежеланіе своего войска вступать въ новый бой съ русскими, согласился на предложеніе, и Прутскій миръ былъ заключенъ, хотя и на тяжелыхъ для насъ условіяхъ: такъ Петръ долженъ былъ возвратить туркамъ завоеванный имъ въ 1696 году городъ Азовъ.