Виктор Губарев - Генри Морган

Когда в августе 1660 года в Пойнт-Кагуэй пришли известия о реставрации монархии и возведении на трон Карла II (по-английски — Чарлза II), полковник Дойли переименовал форт Кромвель в форт Чарлз.

В июне 1659 года бывший испанский вице-губернатор Ямайки дон Франсиско де Лейва Исаси представил отчет Совету по делам Индий о состоянии дел на захваченном англичанами острове. Он, в частности, отметил, что в порту Кагуэя «обычно находятся семь или восемь фрегатов с пятнадцатью, тридцатью и сорока пушками, с солдатами и офицерами, с которыми они ходят вдоль побережья этого острова и возле Кубы, грабя все, что повстречают… Кроме того, многие корабли французских и английских пиратов входят и выходят из названного порта, доставляя товары и увозя продукты этого острова. Как хозяева этих морей, они бросают якорь, берут воду и запасаются говядиной и дровами в любых незащищенных [испанских] портах…».

Имея превосходную гавань, способную вместить до пятисот судов, Кагуэй постепенно превратился в один из богатейших портов Нового Света. В 1661 году в городе насчитывалось почти полтысячи домов, предназначенных в основном для «приватиров [флибустьеров], которые были их лучшими покупателями». Многие жители Ямайки, прельщенные перспективой быстрого обогащения, стали забрасывать свои участки земли и ремесла и записываться в команды флибустьерских судов.

По данным из британских архивов, в 1660–1663 годах флотилия ямайских флибустьеров насчитывала около дюжины судов с 1000–1500 пиратами на борту. Английские власти использовали эту флотилию для защиты Ямайки от возможного нападения неприятеля, для нанесения ударов по морским коммуникациям и колониям испанцев, а также для увеличения богатства острова: флибустьеры не только свозили сюда награбленную добычу, но и покупали здесь съестные припасы, спиртные напитки, военное и корабельное снаряжение.

Торговля с пиратами обогащала жителей Ямайки, особенно купцов и владельцев таверн, и способствовала процветанию Пойнт-Кагуэя, переименованного в начале 60-х годов XVII века в Порт-Ройял. С ростом экономической активности города в нем осели агенты влиятельных купеческих групп Ноэлов, Томпсонов, Свиммеров, Пинхорнов, Мэнов, Гордонов, Давидсонов и Элкинов. Скупкой и перепродажей пиратской добычи занимались также многие представители колониальной администрации, включая членов Совета Ямайки.

О быстром росте Порт-Ройяла в 60-е годы XVII века свидетельствуют следующие данные: в 1660 году в городе насчитывалось 200 домов, в 1664 году — 400, а к 1668 году — 800 домов, которые были «столь дорогими, словно стояли на хороших торговых улицах Лондона». Некоторые офицеры, купцы и плантаторы держали в домах утварь из серебра, а лошадей подковывали серебряными подковами.

Злачные заведения в Порт-Ройяле росли как на дрожжах. За десять лет количество питейных заведений увеличилось вдвое, и к началу 1670-х годов на каждые десять жителей приходился один трактир. Помимо сотни официально зарегистрированных трактиров в городе имелось множество сахарных и ромовых предприятий, торговавших спиртными напитками без лицензии. Наибольшей популярностью пользовались таверны «Три бочки» и «Сахарная голова». Эксквемелин не раз был свидетелем того, как отдельные флибустьеры умудрялись за ночь промотать две-три тысячи пиастров — всю свою долю добычи!

Разгульная жизнь пиратов различных национальностей, базировавшихся в Порт-Ройяле, явилась причиной того, что в Европе этот экзотический город стал известен как «пиратский Вавилон».

Рассказывая о начале флибустьерской карьеры Генри Моргана, автор «Пиратов Америки» демонстрирует весьма смутное представление об этом периоде его жизни. «Он пристал к пиратам, — сообщает Эксквемелин, — и за короткое время познал их образ жизни, сколотив вместе с товарищами за три или четыре похода небольшой капитал. Часть денег они выиграли в кости, часть получили из пиратской выручки. На эти деньги друзья сообща купили корабль. Морган стал его капитаном и отправился к берегам материка, желая кое-чем поживиться у берегов Кампече. Там он захватил много судов».

Из приведенного отрывка видно, что до избрания его капитаном Морган успел совершить «три или четыре похода» в качестве рядового джентльмена удачи. Если учесть, что впервые в качестве капитана он «засветился» в конце 1663 года (отправившись с несколькими другими пиратскими вожаками в длительную экспедицию, завершившуюся в августе 1665 года), то вышеупомянутые «три или четыре похода» должны были произойти ранее конца 1663 года. Попытаемся восстановить их хронологию. Анализ деятельности различных флибустьерских капитанов, базировавшихся на Ямайке и Тортуге в 50-60-е годы XVII века, показывает, что в среднем они совершали не более одной экспедиции в год. В таком случае Морган мог начать свою карьеру флибустьера примерно около 1659 года. Эксквемелин ничего не сообщает о том, с кем и куда Морган ходил за добычей между 1659 и 1663 годами, поэтому историкам не остается ничего иного, как строить на этот счет предположения.

По мнению Бревертона, Морган в 1659 году был одним из четырех капитанов, которые, получив каперское свидетельство от губернатора Тортуги Элиаса Уоттса, совершили набег на испанский город Сантьяго-де-лос-Кабальерос (ныне город Сантьяго в Доминиканской Республике). «Генри Морган был одним из капитанов, который затем командовал французским фрегатом из Нанта», — уточняет Бревертон.

Так ли это? Упомянутый поход на Сантьяго-де-лос-Кабальерос подробно описан французским миссионером Жаном Батистом дю Тертром. Согласно его данным, в экспедиции участвовали в основном французы. Сформировав отряд из четырехсот человек во главе с неким капитаном Делилем, они разделились на четыре роты, причем первую возглавил сам Дел иль, вторую — пират по имени Адам, третью — Лормель, а четвертую — Ан Леру. Затем флибустьеры отыскали в порту капитана Лекубля, прибывшего на Тортугу из Нанта, и предложили ему отдать им свой фрегат «в аренду». По словам дю Тертра, «ему сказали откровенно, что он более не хозяин его и что, если он не отдаст его добром и по-дружески, они заберут его силой».

О Моргане во всей этой истории не говорится ни слова. Поэтому попытку Бревертона сделать молодого валлийца одним из вожаков французского похода 1659 года на Сантьяго-де-лос-Кабальерос следует признать неудачной. Столь же бездоказательным является утверждение известного французского популяризатора флибустьерской эпопеи Жоржа Блона, писавшего: «В 1658 году в возрасте двадцати трех лет Морган перебрался с Барбадоса на Тортугу, где прожил пять лет. Об этом периоде он никогда не вспоминал и ничего не рассказывал (курсив наш. — В. Г.), поскольку был там рядовым разбойником, а это тоже негоже для будущего флотоводца».