Игорь Ефимов - Филип Рот

ТЕНОР. В конце, устав от измен мужа, Ева порывает с ним и пишет горькие мемуары, изобличая его принадлежность к коммунистической партии и ставя под удар Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Конечно, мемуары Клэр Блум не сделали Филипа Рота объектом политических преследований. Но его характер и поступки, до тех пор успешно скрываемые за чередой двойников и масок, приоткрылись для читающей публики. Один из критиков язвительно заметил, что ей следовало бы изменить название книги: вместо «Покидая кукольный дом» — «Я вышла за депрессивного нарциссиста». Другой подметил, что в романе «Мой муж — коммунист» как раз главный герой является скопищем всевозможных недостатков: он живет за счет жены, но при этом хамит ее гостям, бравирует своим радикализмом, изменяет ей с вульгарной массажисткой, а потом — и с подругой дочери. Последнее имело место в реальной жизни: Рот пытался соблазнить подругу Анны, Рашель.

БАС. В мемуарах Клэр Блум есть характерная сцена: они сидели в ресторане и услышали, как за соседним столиком какая-то женщина обронила антисемитское замечание. Рот немедленно встал, подошел к ней, обозвал нехорошим словом и покинул ресторан. Мало того — вечером он устроил Клэр разнос за то, что она не присоединилась к нему. То есть и в жизни ему мало было выразить свой гнев — ему нужно было, чтобы все близкие последовали его примеру. В романе «Мой муж — коммунист» все герои наперегонки выражают свое возмущение по поводу политических событий, социальных условий, поведения окружающих. Вместо сюжета и характеров перед читателем тянутся сгустки озлобления, направленного в самые разные стороны. Как справедливо заметил один критик, «Рот использует главного героя, Айру Рина, как дубинку против старых леваков-сталинистов, а Еву Фрэйм — как дубинку против бывшей жены».

ТЕНОР. Сам Натан Цукерман говорит в конце: «Оглядываясь на свою жизнь, я ощущаю ее как долгую речь, произносимую разными голосами». И вряд ли он или Филип Рот замечали те моменты, когда зал, собравшийся послушать воспроизводимую речь, начинал пустеть. Поневоле вспоминается саркастическая похвала в адрес Клэр Блум, произнесенная Гором Видалом и вынесенная на обложку ее книги: «Она сумела осуществить то, что никогда не удавалось самому Филипу Роту — сделала его интересным».

БАС. Среди сюжетных конструкций, используемых Ротом, нередко повторяется одна, которой подошло бы название «А что, если?». Она не раз использовалась и в мировой классике. «А что, если человек превратится в нос?» — и Гоголь придумывает своего майора Ковалева. У Кафки — «а что, если человек превратится в жука?» То же самое и у Филипа Рота: «А что, если профессор литературы превратится в гигантскую женскую грудь?» (роман «Грудь», 1972); «а что, если Анна Франк не погибла в немецком концлагере?» («Литературный негр», 1979); «а что было бы, если бы в 1940 году президентом был избран Чарльз Линдберг?» («Заговор против Америки», 2004). В этот же ряд можно поставить и роман «Людское клеймо» (2000): «а что, если в негритянской семье родится мальчик с белой кожей?»

ТЕНОР. Примечательно, что никто из персонажей этого романа не задается естественным вопросом: «А не было ли у матери героя, Колмана Силка, связи с белым мужчиной?» Нет, миссис Силк, черная медсестра в большой больнице, по замыслу автора, — женщина слишком достойная и любящая своего мужа, она должна остаться выше таких подозрений. Двое других детей у нее родились черными, а Колман Брутус родился белым, видимо, в результате каких-то генных пертурбаций, возможно, связанных с недостойным поведением белых плантаторов в далёком прошлом.

БАС. Как и сам Филип Рот, в юности страстно отдававшийся бейсболу, как и еврейский подросток Швед в романе «Американская пастораль», черно-белый подросток Колман был талантливым спортсменом, его победы на ринге возносили его над сверстниками. И в какой-то момент страсть побеждать подтолкнула его на попытку победить судьбу: при поступлении на военную службу, заполняя анкету, в графе «раса» он написал «белый».

ТЕНОР. Однако обо всем этом читатель узнает лишь где-то в середине романа. На первых страницах перед нами — пожилой профессор античной литературы в небольшом колледже, вдовец, имеющий четырех взрослых детей, живущий одиноко в своем загородном доме. Свое происхождение он успешно скрывал от всех, включая членов семьи, в течение сорока лет.

БАС. После долгой и успешной карьеры, поднявшей его на пост декана, ему довелось пережить унизительный скандал: коллеги, рьяно отстаивающие правила политической корректности, перетолковали невинное замечание, оброненное им перед студентами, как расистское и потребовали, чтобы он принес извинения. Возмущенный несправедливостью профессор Силк увольняется из колледжа и собирается написать разоблачительную книгу о происшедшем. За помощью он обращается к живущему неподалеку писателю, которого зовут — как? Конечно, Натан Зукерман.

ТЕНОР. Между двумя стариками возникает дружба, и вскоре Колман Силк сознается Натану, что на восьмом десятке у него разгорелся роман с уборщицей вдвое моложе его. Фаня Фарли — еще один вариант того типажа в творчестве Филипа Рота, который мы договорились обозначать словом ДУМ (девушка, униженная мужчинами). Ей было восемь лет, когда богатый и властный отчим начал использовать ее для сексуальных утех. В четырнадцать она убежала из дома и скиталась по стране, пока не вышла замуж за ветерана вьетнамской войны. Он оказался жестоким пьяницей, избивал ее по любому поводу. Она развелась с ним, забрав двоих детей, но он продолжал преследовать ее, хотя суд наложил на него запрет приближаться к бывшей жене. В довершение всех несчастий ее жилье загорелось, и дети погибли, задохнувшись в дыму.

БАС. Рот мог бы назвать свой роман «Гроздья гнева», если бы Стейнбек не использовал это название раньше. А о гневе, переходящем в ярость, «сердитый писатель» Рот знает все и умеет воссоздавать его с богатейшими оттенками. Колман Силк полон гнева на своих коллег по академическому миру, отказавшихся расслышать прямой смысл произнесенных им слов и исказивших его ради отстаивания своих псевдолиберальных идей. Его старший брат полон гнева на Колмана за то, что он притворился белым, порвал со своей черной семьей, лишил обожавшую его мать возможности узнать ее белых внуков. Фаня Фарли полна презрительного гнева на свою горькую судьбу и мужчин, попадавшихся ей на пути. Но страшнее всех разгневан ее бывший муж, Лестер Фарли.

ТЕНОР. Впечатления и опыт вьетнамской войны, казалось, выжгли в этом человеке всякую тень доброты и способности к состраданию. Друзья-ветераны пытаются помочь ему вернуться в нормальное состояние, приглашают принять участие в совместной встрече, происходящей в китайском ресторане. Но один вид азиатских лиц приводит его в такую ярость, что друзья просят официантов не приближаться к их столику, сами приносят блюда из кухни. Лес Фарли выписан с таким мастерством, что его можно причислить к череде масок-автопортретов Филипа Рота. Он — маска гнева. По роману был поставлен отличный фильм с участием Энтони Хопкинса и Николь Кидман, но сильнее всех врезается в память зрителей Эд Харис, сыгравший Леса Фарли.