Пролог. Документальная повесть - Сергей Яковлевич Гродзенский
В центре Одессы, на пересечении Дерибасовской и Преображенской улиц располагался самый известный пивной бар Одессы – «Гамбринус». Много лет, до самой революции, в нем играл скрипач, которого посетители называли Сашка-музыкант. Довольно скоро его известность переросла в популярность, о чем первым написал знаток одесского «дна», литератор, журналист «Одесских новостей» Лазарь Осипович Кармен (отец известного советского кинодокументалиста Романа Кармена).
Александр Иванович Куприн, охочий до пива и колоритных личностей, не просто познакомился с Сашкой, но подружился с ним, полюбил и в 1907 году описал в прекрасном, экранизированном, инсценированном, на многие языки переведенном рассказе «Гамбринус»: «С каменных стен сочилась всегда белыми струйками подземная влага и сверкала в огне газовых рожков, которые горели денно и нощно, потому что в пивной окон совсем не было. Вместо столов на полу были расставлены тяжелые дубовые бочки, вместо стульев – маленькие бочоночки. Направо от входа возвышалась небольшая эстрада, а на ней стояло пианино. Здесь каждый вечер уже много лет подряд играл на скрипке для развлечения гостей музыкант Сашка – кроткий еврей, веселый, пьяный, плешивый человек с наружностью облезлой обезьяны, неопределенных лет…»
Именно для того, чтобы послушать этого кабацкого скрипача, и ломились самые разные люди по вечерам в глухой подвал «Гамбринуса». Через несколько месяцев после опубликования рассказа об этом кабачке и его главном герое Александр Иванович Куприн посетил «Гамбринус», расцеловал Сашку и подарил ему серебряный портсигар и журнал с рассказом, снабдив последний трогательной надписью…
Сашка-музыкант – это Александр Яковлевич (Шендель-Шлема Янкелев) Певзнер (1870–1920). Обладая несомненным музыкальным дарованием, Александр Певзнер, что называется, на лету схватывал мелодию и играл для публики любые песни и танцы. «Сашка-музыкант» удовлетворял любые вкусы.
Из-за запрета продажи спиртных напитков в 1916 году «Гамбринус» был закрыт, а музыканты уволены. В газете «Одесские известия» от 24 июня 1920 года в рубрике «Скончались» появилось сообщение: «… Александр Яковлевич Певзнер (Сашка – скрипач из «Гамбринуса»), о чем извещает жена, дети и родственники. Вынос тела из Еврейской больницы сегодня, в час дня по советскому времени».
На это объявление в газете обратил внимание К. Г. Паустовский. Он жил тогда в Одессе и, судя по всему, тоже знал музыканта из «Гамбринуса» Александра Певзнера. Вот что пишет он в повести «Время больших ожиданий» о смерти Сашки-музыканта: «…Никто не обратил бы внимания на это объявление, если бы внизу под фамилией… не было напечатано в скобках «Сашка-музыкант» из «Гамбринуса». Далее Паустовский описывает похороны Сашки, в которых «за женщинами шли сизые от холода товарищи Сашки-музыканта».
В 2001 году в Одесском парке скульптур у здания Одесского литературного музея установлен памятник «Сашке-музыканту» – моему родственнику А. Я. Певзнеру.
В Московском театре «У Никитских ворот» под руководством Марка Розовского много лет с успехом идет спектакль «Гамбринус». Автором пьесы-мюзикла, музыки и постановки является сам Марк Розовский. Спектакль, наполненный музыкой, танцами, эмоциями и восторгом. Автор этих воспоминаний, между прочим, во время спектакля подумал, что может считать себя внучатным племянником главного героя «Гамбринуса»…
Оба сына Голды Старинской и Александра Певзнера, двоюродные братья моего отца, Соломон и Аркадий сражались на фронтах Великой Отечественной войны, были награждены боевыми орденами. Соломон погиб в 1943 году под Сталинградом, Аркадий вернулся с войны с медалью «За отвагу» и с тяжелым ранением легкого, от которого скончался в 1946 году.
Татьяна же Старинская после ссылки жениха добилась «Высочайшего позволения» отправиться вслед за ним. После смерти мужа в 1908 году, оставшись с двумя крохотными детьми, безуспешно пыталась вернуться из ссылки. В Перми она организовала обеды еврейской кухни. Это дело приносило доход, появилась возможность нанять прислугу. Кроме того, удалось сдавать комнаты постояльцам.
Памятник «Сашке-музыканту из «Гамбринуса» в Одессе Фото с сайта www.shanson.org
Одним из них оказался Давид Ефимович Гродзенский (1884–1921) – служащий «Чайных концессии Высоцкого». На рубеже XIX и XX веков торговля чаем была очень прибыльным делом, на котором делали состояние. В начале XX века крупнейшим в России стало Товарищество чайной торговли «В. Высоцкий и Ко». Основателем чайной компании был Калонимос-Вульф Высоцкий. Он стал купцом первой гильдии, получил звание потомственного почетного гражданина Москвы и титул Поставщика Двора Его Императорского Величества.
В начале XX века семейство Высоцких называли «чайными королями» – они контролировали 35 % чайного рынка Российской империи. Введение в 1914 году сухого закона привело к увеличению потребления чая и еще больше их обогатило.
Татьяна Старинская вышла за Давида Гродзенского замуж. Давид усыновил ее детей, взявших его фамилию. В результате мой отец – урожденный Яков Наумович Мойзе стал Яковом Давидовичем Гродзенским.
Отец считал, что фамилия Мойзе происходит от немецкого Die Maus – «мышь» и почему-то называл ее отвратительной (?!). Не уверен, что такая трактовка верна, да и потом быть однофамильцем главного героя романа Ф. М. Достоевского «Идиот» не так уж плохо.
Возможно, фамилия Мойзе произошла от имени Моше (по-русски Моисей). Моше (др. – евр. מֹשֶׁה – «спасенный из воды») в Пятикнижии – еврейский пророк и законодатель, основоположник иудаизма, который организовал Исход евреев из Древнего Египта и сплотил израильские колена в единый народ.
Т. Л. Старинская с сыновьями Яковом (слева) и Марком. Пермь, 1909 г.
Что касается фамилии Гродзенский, скорее всего, польской – происходит от города Гродно, входившего в разные эпохи в состав Литвы, Польши и Белоруссии. По-польски grodz – огороженное место.
В мемуарах Константина Ваншенкина [Ваншенкин К. В мое время. – Знамя, 2012, № 6] прочитал, что на Севере и в Сибири ударение в фамилиях делается на первом слоге. Они говорят: Ка́менский, Бу́рков, Дро́здов. Мой отец родом из Перми. Может быть, поэтому он в своей фамилии делал ударение на первом слоге, хотя в польских фамилиях оно, как правило, должно быть на втором, точнее – на предпоследнем.
Главный герой романа Александра Житинского «Потерянный дом, или Разговоры с милордом» имел фамилию Демилле. Автор пишет: «Фамилию свою Евгений Викторович называть не любил, во избежание недоразумений: как? простите, не расслышал? Демилев? Деми… что? и т. п.». Я испытываю те же чувства, когда слышу: «Гроздецкий, Гроздненский», «Грозденский» и т. п.
Т. Л. Старинская и Д. Е. Гродзенский с сыновьями Яковом (слева) и Марком, 1910 г.
Перенося ударение на первый слог и, таким образом, искажая собственную фамилию, Яков Давидович не щадил чужие, например, известного конферансье называл Бру́новым, героиню романа Льва Толстого «Война и мир» – Ро́стовой (?!). Последнее у
