Анатолий Кожевников - Записки истребителя

И вот звено составлено. В него вошли Саша Заборовский, Коля Простов и Коля Кузьмин, или просто Кузя, как звали его, потому что он выглядел совсем мальчиком и поэтому не походил на летчика-истребителя.

Кузьмину едва исполнилось восемнадцать лет, остальные летчики были старше двадцати. Командиром эскадрильи временно назначили Лавинского, старшего среди нас по званию и возрасту.

Выполнив по одному полету в составе эскадрильи и полка, мы получили приказание вылететь на фронт.

Первая посадка на ближайшем аэродроме. Из-за наступления темноты пришлось там заночевать.

Никогда не забыть мне событий той кошмарной ночи. Возбужденный Лавинский подошел ко мне и начал рассказывать об ужасах фронта: как фашисты сбивают "харрикейнов", как гибнут наши летчики. Его приглушенный голос заставил меня насторожиться.

А Лавинский перешел на шепот:

- Знаешь, Анатолий, я вижу, ты дерешься неплохо. Давай смотреть только друг за другом. Главное, остаться живым нам, а остальных все равно перебьют.

Это предлагал мне старший по званию и положению. Не было границ моему возмущению, до слез было обидно за такое предложение труса.

Я сказал:

- Прощаю все это тебе только потому, что надеюсь на твое исправление. Думаю, что в бою ты поведешь себя по-другому. Знай, что при малейшей твоей попытке увильнуть от боя, бросить товарища в беде - собьем тебя сами.

По прилету на аэродром, где предстояло окончательно отработать элементы боевого применения, сразу же началась напряженная учеба. С рассвета и дотемна мы находились у машин, поочередно несли боевое дежурство и одновременно совершенствовались в групповых полетах и стрельбе. За неделю мы хорошо слетались. Ведомые привыкли к своим ведущим, а ведущие научили ведомых основным приемам воздушного боя.

И вот поступил приказ: 20 июля вылет с посадкой на фронтовом аэродроме. Наш полк начинал боевые действия.

Перед вылетом было проведено партийное собрание. Для меня оно, помимо всего, памятно и тем, что мое звено было признано лучшим в полку.

УДАР ПО АЭРОДРОМУ ВРАГА

На фронтовой аэродром прилетели рано утром. Местные жители помогали строить капониры - земляные укрытия для самолетов, землянки для летчиков. Мы спешили: приказ на боевой вылет мог поступить в любую минуту. К обеду работы были полностью завершены.

Я собрал летчиков своего звена около землянки и занялся с ними изучением некоторых подробностей района боевых действий Воронежского фронта, в состав которого мы теперь входили. Передний край наших войск в основном проходил по левому берегу Лона, на правом - в излучинах реки - были лишь небольшие плацдармы. Мы подробно разбирали линию фронта, каждую деревню и дорогу - все это могло пригодиться.

- Хотя бы скорее в дело, - сказал Простов, - а то долго ждать. Просидишь всю войну.

Но ждать пришлось недолго. Из штабной землянки вышел Лавинский, его глаза были полны ужаса.

- Значит, повоюем, - обрадовался Простов.

Летчики эскадрильи собрались моментально. Молодым особенно хотелось участвовать в первом боевом вылете. Вскоре затрещал полевой телефон. Командир полка вызывал к аппарату Лавинского. Бросились искать его, но так и не нашли. На командный пункт было приказано явиться мне.

- Лавинский болен, и эскадрилью поведете вы, приказал командир полка.

- Есть вести эскадрилью, - ответил я.

Ответил смело, а про себя думал - справлюсь ли? Ведь мне еще не приходилось управлять эскадрильей в воздухе, а тут сразу боевое задание. За свое звено я был совершенно спокоен: оно подготовлено хорошо, но два других звена меня беспокоили. А еще больше тревожило отсутствие опыта управления.

Положение усугублялось тем, что на "харрикейнах" радиостанции были негодные, а значит, передача в воздухе команд по радио исключалась.

- Чего задумался? Справишься, не бойся. Когда-нибудь все равно надо вести и все равно тот твой вылет будет первым. Без первого раза еще никто не обходился, - подбодрил меня комиссар.

К этому времени на командный пункт прибыли командиры и других эскадрилий. Комиссар, посоветовавшись с командиром полка, предложил собрать весь летный состав, участвующий в задании. Летчики собрались. Комиссар обратился к нам с небольшой напутственной речью.

- Мы, товарищи, делаем сегодня первый вылет. Многие из вас увидят противника впервые, но я уверен, что и они, подобно бывалым, с честью выполнят священный долг воина Советской Армии. Уничтожать ненавистного врага, освобождать Отечество от фашистских захватчиков с оружием в руках высокое доверие партии и правительства... За Родину! Вперед! закончил комиссар.

Задумчиво смотрели на него летчики. Такие простые обычные слова, а как необычно они прозвучали. Какую большую бурю чувств подняли в душе каждого! Дело тут не в словах, а в сердцах воинов.

Командир поставил боевую задачу и подробно изложил план уничтожения фашистских бомбардировщиков на аэродроме Россошь. Он разъяснил задание на фотопланшетах и крупномасштабной карте. Было указано, какая эскадрилья прикрывает штурмовиков, кто подавляет зенитные средства. Все хорошо представляли первую и последующие атаки.

Моя эскадрилья должна была подавить зенитный огонь и частью сил уничтожить самолеты на северной окраине аэродрома. Изучив аэродром по фотопланшету, я решил вести эскадрилью со стороны солнца атаковать с бреющего полета.

Летчики, так долго ожидавшие встречи с врагом, были в приподнятом состоянии. В бою возможны, а часто и неизбежны потери, но никому не хотелось думать, что этот вылет может стать для него последним.

Прозвучала команда "По самолетам!" Летчики, на ходу застегивая шлемофоны, побежали к машинам.

В это время над аэродромом появились штурмовики. С командного пункта взвилась сигнальная ракета. Звенья одно за другим начали отрываться от земли.

Это делалось как-то особенно торжественно. Самолеты шли так ровно и дружно, что они казались связанными невидимой нитью. И хотя в кабине сидишь один, нет щемящего чувства одиночества. Есть одна дружная семья, в которой один стоит за всех и все за одного.

Штурмовики идут ближе к земле, мы, истребители, прикрываем их от нападения "мессершмиттов" сверху.

На переднем крае спокойно. Перешли линию фронта и, углубившись на запад, развернулись затем на юговосток, в направлении вражеского аэродрома. Такой маневр обеспечивал нам скрытое и неожиданное появление над целью: нас маскировали лучи заходящего солнца.

Мы появились над аэродромом в то время, когда фашисты готовились к ночным бомбардировкам. Построенные в каре впереди самолетов летчики уточняли предстоящий вылет. Разрывы снарядов авиационных - пушек покрыли аэродром красными вспышками, бомбы штурмовиков поднимали фонтаны земли, уничтожали самолеты. Горел, разливаясь по полю, авиационный бензин, черное облако дыма от взорванного бензосклада застилало горизонт. Зенитные батареи не успели сделать ни одного выстрела, они были подавлены в самом начале налета. Истребители перешли на штурмовку.