Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

— Как кобры, кидаются кавказские кобы на приличного человека! Спасу от них нет! — заявляю Гиви.

К позднему вечеру отыскал всех своих друзей, обсох. Чем больше рассказывал о своем приключении, тем больше веселился. Разошелся до пляски на танцплощадке с какой-то Сарой. Гордо отверг предложение персонала перекантоваться несколько дней в кабинете лечащего врача, пока освободится место в камере (палате) и умотал к Саре. На ночной постой. Утром, как на подъем флага, объявился в санатории ровно к восьми часам.

Немедленно сдал страждущему персоналу  санатория свою кровушку и мочу. В почтовом отделении санатория украсил бланк телеграммы ревом лося в далекое ЗПК: «Штурману тчк Сел на мель тчк  Вышли буксир пятьсот тчк Немедленно тчк Подпись  Ракетчик».

И изо всех сил включился в отдохновение.

Ялта фиолетовая

Все было прекрасно в Ялте. Теплое, ласковое море.  И море слегка одетых Сар. Сары, Сары! Кругом Сары! Глаза разбегаются, но каждую из них раздевают. Да и их глаза, кажется, выражают только одно:

— Ну что ты так медленно раздеваешь? Ну быстрее же!…

Охренеть можно от томных влечений и неугасимого желания. Длительное пребывание в воде мало охлаждало пыл моего достоинства в плавках. Достоинство не только торчмя торчало, но и, кажется, вопило:

— Мчись на мне, мой хозяин! В любую любовную даль! Я застоялся в твоем сраном прочном корпусе!…

Обхвачу за плечи длинноногую Сару и мчусь с ней куда угодно прочь и на всю ночь.   На бессменную вахту своего хотенья. После второй ночи праздника жизни, замаскировав темнофиолетовый загар под глазами темными очками, ввалился к врачу, мурлыкая под нос:

— Ах-х, как была коротка эта лунная ночь…

Лечащий врач, еще не старый мужичок, вояка, ведущий жаркий бой на поле нашего выздоровления, был очень вежлив и краток.

— Ну что, военмор. Кровь у тебя бешеная. В коньяке очень мало мочи. Жить будешь.  Отдыхай… — сказал мне док.

— А что он мог найти в моем организме после длительного воздержания?

От врача направляю свои стопы  в почтовое отделение.

— Сарочка! Есть ли известия для меня? — сую свой нос в одно окошко.

Их три, и в каждом по лучезарной Саре. С ума можно сойти!…

— Есть! — воссияла Сара в среднем.

— Сегодня у нас с вами совместная ванна. В шампанском! — несколько преждевременно и опрометчиво обещаю Сарам, протягивая лапу за бланком телеграфного перевода.

Нельзя сигать в воду, не зная броду!… Это про меня сказано.

— Прочитайте письменное сообщение… — воркует Сара.

Прочитал…

Сумма — один рубль 00 копеек. Текст — «Живи по средствам тчк Целуем коллектив тчк Подпись Штурман»

Вы можете представить мою морду в тот момент? Нет? Морда лошади, на которую накинули торбу без овса. Вытянутая и удивленно-обиженная. А тут еще и Сары дружно прыснули за своими окошками.

Изрыгая проклятия в адрес штурмана, лосиными прыжками ринулся прочь из почтового отделения. Попался бы на моем пути штурман, раскроил бы от плеча до седла! Волки так не воют, как выл я. В душе.

Все было фиолетовым в тот день на ЮБК, в Ялте. Фиолетовые мешки под глазами. Солнце  в небесах не лучезарилось, а полыхало фиолетовым пламенем паяльной лампы. Море не ласкало, а хлесталось своими волнами, навешивая на уши фиолетовые водоросли. Противные фиолетовые медузы так и норовили взгромоздиться на голову пляжной панамой. Сары подурнели и покрылись фиолетовой кожей с гусиными пупырышками. А их ноги-то? Какие-то короткие, жирные обрубки. Ляжки, а не ноги.

Бег по корпусам в поисках выхода из финансового краха с помощью собратьев по рпк только усугублял фиолетовость бытия.  Подсовывая пальцы под изящный офицерский погон (хранитель заначки), собратья не торопились по-братски поделиться финансами.

Хихикая по поводу наглой выходки штурмана, советовали то же самое, что и он: живи по средствам… А какие у меня остались средства?! Мыши, и те убежали бы из моих карманов. Не буду врать, что мне вообще ничего не давали или потчевали рублем, как гнусный штурман. Иной отвалит две-три красненькие, все остальное запихивает назад под погон, приговаривая:

— Извини, брат, больше пока не могу. Весь отпуск еще впереди…

Жмот. Пока?!! Можно подумать, что потом, позже, у него будет больше… Но что поделаешь? Брал десятки и скакал дальше. В поисках другого собрата. Только славный Гиви, раскрасил мою рожу подобием улыбки, пусть и фиолетовой.

— Дам тебе пока зелененькую… — и дал мне два лиловых четвертака. Это уже было кое-что. Но все равно, мизер. Больше никого из собратьев в этот вечер изловить не удалось. Кошмар какой-то!

День догорал фиолетовым закатом. Ночевал в кабинете лечащего врача. Ночь была фиолетово мрачной и темной. Все было фиолетово противным! Хотелось рвать и метать и кому-то бить морду. Лучше бы штурману. Ночью созрел до мысли — купить билет на самолет по маршруту: ЮБК — ЗПК. Утром озвучил свое решение собратьям:

— Если еще один день не придет нормальный перевод, улечу на Север. Забью палками или утоплю у причала штурмана, а сам буду дрыхнуть в каюте. До следующего отпуска…

— Очень горачий ты человэк! Потэрпи!… — увещевал меня Гиви.

В конце дня почтовые Сары сами позвонили в мое отделение и пригласили на рандеву. Хихикая, вручили второй бланк телеграфного перевода с пятистами тугриков и текстом:  «Получай, ненасытный!»

Пришлось купать Сар в шампанском и рассказывать им о проделках штурмана. Шутник нашелся!

Вернулся из отпуска и сразу штурмана за шкварник:

— Штурман! За твой рубль с поцелуем тебя бы надо убить самым изощренным способом… Но я добрый! Живи пока…

После отпуска я был великодушен до неприличия. В мыслях только одна забота — как бы это укрепить боеготовность  родного  рпк?

Каторга

Отпуск —  это полярный день в душе подводника. Проводить его надо так, чтобы не было мучительно больно  за бесцельно пропитые деньги. Мне это удалось.  Мое уникальное общение с кавказским джигитом  было отнесено в разряд дорожной байки и никак не отразилось на моем «облико морале». Какой-то доброхот приволок эту информацию замполиту. Но и его чуткое ухо восприняло это событие, как анекдот, безо всякой аполитичности.

Оставалось продержаться два-три месяца, и можно будет писать заявку на снятие «строгача без занесения». После этого, глядишь, и дырку на погоне залатают старлейской звездочкой. Отдохновением был сыт по горло. Как конь, стреножен долгами. Если отдавать всю зарплату до копейки, за тройку месяцев можно их погасить. В базе — сухой закон. В военторге, при всех прочих дефицитах, имелась напряженка и с девками. Умилил помощника своим предложением вновь включится  в режим «через день на ремень». Все способствовало тому, чтобы ничем не запятнать свою трудную биографию. Ни-ка-ких соблазнов!  Жила бы страна родная, и нету других забот. Хлебай ложкой счастье укрепления боеготовности родного корабля. Пару недель похлебал. И тут вводная. Сбегать крейсеру в Белое море. На судоверфь.