Владимир Комин - Нестор Махно. Мифы и реальность

Махновцы контролировали самые хлебородные на Левобережной Украине уезды Екатеринославской и Таврической губерний, и потому ни одного фунта хлеба не получали оттуда бойцы Красной Армии и донецкие шахтеры. В мае Совнарком Украины получил следующее сообщение: «Уголь, предназначенный для Балтийского флота и заводов г. Николаева, выполнявших заказы Красного флота, захвачен махновцами и отправлен в Гуляй-Поле». А из Харькова в это же время телеграфировали о том, что Махно перехватил около 90 вагонов груза, предназначенного для Донбасса. Уполномоченный Наркомпроса сообщал В. А. Антонову-Овсеенко: «…было погружено на ст. Тульнево в адрес Донбасса 17 вагонов муки и пшеницы, на ст. Большой Токмак 15 вагонов соломы, на ст. Полугород 8 вагонов пшеницы. Все это захвачено отрядами Махно».

ЦК РКП (б) и правительство Украины потребовали от Народного комиссариата по военным делам принять меры для обеспечения беспрепятственного поступления грузов в Донбасс, поручило заместителю народного комиссара В. И; Межлауку и командующему фронтом В. А. Антонову-Овсеенко навести порядок в районе расположения войск Махно.

Переговоры длились четверо суток, но соглашения достигнуть не удалось. Махно не давал согласия на снятие своих заградительных отрядов с железных дорог Донбасса и Таврии и восстановил даже свое контртребование — снабдить его отряды оружием… Ему отказали. О результатах переговоров доложили В. И. Ленину.

Практически всю весну 1919 г. Махно использовал для экономического укрепления Гуляйпольского района, который он готовил объявить «безвластной» территорией. Этой же цели были подчинены и его отношения с другими повстанческими отрядами, в большом количестве действовавшими на территории Украины. Махно стремился присоединить их к своей армии, чтобы укрепить вооруженную опору будущей «вольной» территории. Наиболее характерной в этом отношении является история его взаимоотношений с атаманом Григорьевым.

Два атамана

Крупнейшим антисоветским мятежом на юге Украины было восстание, руководил которым штабс-капитан царской армии, сторонник Центральной рады, затем гетмана Скоропадского, а с декабря 1918 г. петлюровский атаман Н. А. Григорьев. Это был честолюбивый человек, политически неграмотный и беспринципный. В конце января 1919 г., когда власть петлюровской Директории зашаталась, Григорьев, учитывая изменения в настроении украинского крестьянства в пользу Советской власти, заявил о переходе со своими отрядами, состоявшими из крестьян Южной Украины, на сторону Красной Армии. В телеграмме, направленной в Александровский советский ревком этот «атаман партизан Херсонщины и Таврии» и «честный революционер» заявлял: «Все двадцать моих партизанских отрядов борются с… соглашателями мировой буржуазии, мы идем против Директории, против кадетов, против англичан, и немцев, и французов, которых на Украину ведет буржуазия… Наш девиз — вся власть Советам и диктатура пролетариата».

Украинское советское военное командование объявило, что в переговоры или в соглашения с атаманом Григорьевым оно может вступить лишь при условии безоговорочного признания им Советской власти на Украине в лице Временного рабоче-крестьянского правительства и полного подчинения командованию Красной Армии. Григорьев принял эти условия и 18 февраля со своими отрядами вступил в Красную Армию, образовав 1-ю Заднепровскую украинскую советскую бригаду, которая вошла в состав дивизии под командованием П. Е. Дыбенко.

Григорьевские части, представлявшие в то время значительную военную силу, затем были переформированы в 6-ю украинскую советскую дивизию. Этим командование надеялось поднять в них дисциплину, но сделать это было непросто, так как штаб Григорьева стал прибежищем авантюристов. Начштаба дивизии петлюровец Юрий Тютюник (также перешедший на сторону Советской власти) был главным идеологом деклассированных, сохранявших культ атаманов, пополнявшихся петлюровцами и кулаками григорьевцев. Вскоре и сам Григорьев открыто заявил о своем несогласии с политикой, проводимой Советской властью.

В одной из телеграмм на имя председателя Украинского Совнаркома и наркома по военным делам Григорьев высокомерно заявил: «Если вслед за мною (то есть по следам его наступления. — В. К.) будет вырастать такая паршивая власть, которую я видел до настоящего времени (это он говорил о советских учреждениях, создаваемых большевиками на освобожденной территории. — В. К.), я, атаман Григорьев, отказываюсь воевать. Заберите мальчиков, пошлите их в школу, дайте народу солидную власть, которую он бы уважал».

Тем не менее в марте — апреле 1919 г. дивизия Григорьева вместе с советскими войсками участвовала в боях за Николаев, Херсон, Одессу. После занятия Одессы Григорьев, возомнивший себя единственным «завоевателем» города, стал раздавать солдатам и окрестным крестьянам мануфактуру и другие товары, захваченные у неприятеля. Он разрешал солдатам «вольности»: пьяные григорьевцы стали грабить население. Потом Григорьев самовольно отвел свою дивизию «на отдых» в район Елисаветграда (ныне Кировоград). Вскоре оттуда стали поступать сообщения о противоречиях между григорьевцами и местными партийными организациями.

7 мая Григорьев отказался выполнить приказ командования о переброске дивизии на Румынский фронт. В тот же день, арестовав всех политических комиссаров и Полн. работников-коммунистов дивизии, Григорьев на митинге в Елисаветграде объявил свой «универсал», в котором призвал украинский народ к всеобщему восстанию против Советской власти.

Главный лозунг «универсала» звучал так: «Вся власть Советам народа Украины без коммунистов». В угоду мелкобуржуазным настроениям крестьянства Григорьев ополчился против «коммун, махновских комиссаров, продовольственной разверстки, реквизиций, чрезвычаек» и обещал установить «подлинно Советскую власть».

Однако первые же действия григорьевцев после объявления мятежа показали, что обещания «универсала» являлись ширмой, за которой скрывалась бандитская сущность выступления. Начались расстрелы, убийства, грабежи и погромы. 9 мая григорьевцы разогнали Елисаветградский Совет, расстреляли более тридцати руководителей советских и партийных организаций города. Только за два дня, 15–17 мая бандиты убили в Елисаветграде 1526 человек. В городе Александрии пьяный Григорьев скакал верхом впереди погромщиков и рубил беззащитных людей. Кулаки близлежащих деревень, привлеченные григорьевским «универсалом», толпами приходили в города и местечки, нападали на советских работников и не причастных к политике обывателей, грабили склады и учреждения, сваливали награбленное имущество на подводы и увозили домой.