Руслан Скрынников - Ермак

В 1579 году польский король Стефан Баторий собрал на русской границе сорокатысячную рать. Царь Иван, не располагая точными сведениями о планах Батория, его силах, прибыл тем временем в Псков для похода в Ливонию. Посланный им крупный отряд разгромил курляндских немцев. То был последний успех. Между тем Баторий осадил Полоцк, а шведские корабли вошли в устье Наровы и сожгли предместья Ивангорода и Нарвы. Несколько позже десятитысячный шведский корпус осадил Нарву.

Русские оказались между двух огней. Собранная в Пскове рать насчитывала немногим более 30 тысяч человек. Ей противостояло более 50 тысяч поляков и шведов.

Не зная, что предпринять, Иван IV послал на помощь Полоцку «легких» воевод Бориса Шеина и Федора Шереметева. Воеводам был придан отряд донцов Миши Черкашенина. Ратные люди и казаки должны были «засесть» в Полоцке. Но приказ запоздал. Ратным людям не удалось пробиться в крепость.

Следом за Шеиным на выручку к осажденным двинулся лучший из воевод князь Хворостинин. Но время было упущено. Баторий осадил Полоцк и приказал бомбардировать город калеными ядрами. Защитники Полоцка проявляли редкое мужество. Не только воины, но и жители — старики, женщины, дети — с опасностью для жизни тушили пожар. Невзирая на пушечную пальбу, они не раз спускались по веревкам за стены. Сверху им подавали воду в бадьях. Смельчаки заливали огонь, подбиравшийся к стенам снаружи. Многие гибли. Но на их место тут же заступали другие. Сам Баторий в своих манифестах признал: в борьбе за Полоцк москвитяне доказали, что в деле защиты крепостей они превосходят все прочие народы.

Осада затягивалась. Армия Батория таяла. Осажденные предпринимали вылазки и наносили неприятелю ощутимый урон. Однако в конце концов королевским наемникам удалось поджечь стены. Пожар не утихал день и ночь. Зарево пожара ярко освещало небо. Огонь причинил такие повреждения крепости, что оборонять ее стало невозможно. Тогда дети боярские и стрельцы начали переговоры о сдаче крепости. Они требовали, чтобы король предоставил им право покинуть город и вернуться к своим. Баторий принял их условия.

Между тем царь Иван IV неподвижно стоял в Пскове, по временам рассылая полки по разным дорогам. Не только воеводы Полоцка, но и Шеин с ратниками и казаки были брошены на произвол судьбы. Они не могли выдержать столкновения с главными силами Батория, но не получали приказа об отступлении. В результате русский отряд подвергся поголовному истреблению. Шеин и другие воеводы были убиты на поле брани.

Шереметев с уцелевшими дворянами пытался бежать по псковской дороге. Поляки настигли его и взяли в плен.

Из всего отряда избежали разгрома лишь донские казаки. Они не стали ждать от царя приказа об отступлении, но действовали, как им подсказывали обстоятельства, решая все своим умом. Казаки не приняли боя с противником, располагавшим подавляющим превосходством сил, и ушли на Дон.

Избежавшие плена младшие воеводы поспешили возложить на казаков всю ответственность за поражение. «И государю пришла весть, что донские казаки все изменили, воевод не послушали… пошли на Дон». На самом деле ответственность за полоцкое поражение несли не казаки, а царь.

Иван IV не желал лишаться «нарвского мореплавания», связывавшего Россию со странами Западной Европы. В его глазах первый русский порт на Балтике имел несравненно большую ценность, нежели Полоцк. Получив известие о движении шведов к Нарве, Иван IV немедленно послал в Ливонию отряд Трубецкого. Шведы потерпели у стен Нарвы тяжелое поражение. Но успех под Нарвой по своим последствиям не шел ни в какое сравнение с полоцким разгромом.

Миновала зима, и хан возобновил нападения на южные границы. Баторий собрал почти 50-тысячную армию и захватил Великие Луки. Шведы заняли Корелу.

Летом 1581 года Россия оказалась на пороге военной катастрофы. Командование вновь объявило о поголовном призыве на службу всех дворян и служилых людей. В Москву были вызваны более тысячи казаков из городов. С Волги и Дона прибыли отряды вольных казаков. Царь Иван IV и не помышлял о наказании донских казаков за их мнимую измену под Полоцком. Когда атаман Миша Черкашенин и его казаки явились в лагерь, царь велел им оборонять Псков. Поручение такого рода было несовместимо с какими бы то ни было подозрениями в измене.

Псков был одной из лучших русских крепостей. Его кремль, воздвигнутый на скалистом мысу при впадении реки Псковы в Великую, высился над всей округой. К югу от кремля раскинулся огромный город, опоясанный двумя кольцами крепостных стен. В первые годы Ливонской войны внешние деревянные укрепления города были заменены каменными, башни усилены сооружением подземных галерей — «слухов».

Ко времени вторжения Батория в Пскове были собраны крупные военные силы. Город приготовился к длительной осаде. Стены и башни ощетинились множеством орудий. Пороховые погреба и житницы были заполнены до краев.

Все взрослое население вооружилось, чтобы дать отпор врагу. Всяк знал свое место на крепостной стене.

Соратники Батория не скрывали своего удивления, глядя на неприступную крепость. Ян Пиотровский писал в своем дневнике: «Любуемся Псковом. Господи, какой большой город! Точно Париж! Помоги нам, Боже, с ним справиться!»

Пять месяцев королевская армия тщетно пыталась захватить Псков. Город подвергся многократным бомбардировкам. В южной стене были сделаны большие проломы. Через них вражеская пехота попыталась ворваться внутрь крепости. Неприятелю удалось захватить две башни и прилегающую стену. Но попытки закрепиться тут разбились о несокрушимое мужество оборонявшихся. Все население города помогало воинам гарнизона. Русские взорвали Свинузскую башню вместе с засевшими в ней солдатами Батория и принудили неприятеля к отступлению. Последующие приступы были также отбиты с большими потерями для штурмовых колонн.

Атаман Миша Черкашенин оборонял крепостную стену в самых опасных пунктах. Его храбрость поражала современников. Псковичи наивно верили, что он «заговорен» от пуль. Считали также, что он обладает какой-то сверхъестественной силой, которая позволяет ему «заговаривать» вражеские пушки. В дни псковской обороны летописец записал: «А заговоры были от него ядром многия».

Псковская осада сопровождалась огромными потерями с обеих сторон. Смерть косила ряды защитников крепости, и вольный казак чувствовал, что не гулять ему больше по тихому Дону. Описывая «псковское сидение», летописец пометил: «Да тут же убили Мишку Черкашенина, а угадал себе сам, что ему быти убиту, а Псков будет цел. И то он сказал воеводам».

Так кончил свою жизнь знаменитый предводитель вольных казаков.