Эркебек Абдулаев - Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)

— Я пойду первым. Через две секунды иди за мной. Не волнуйся!

Самолет сбросил газ. Серега напружинился, рыбкой выскользнул наружу, в воздухе красиво развернулся, лег на спину и поманил меня за собой. Взявшись правой рукой за косяк двери, я резко оттолкнулся правой ногой и лег на поток. Слегка повернув голову, посмотрел на дверь и, встретившись глазами с инструктором, сделал ему отмашку рукой. Он кивнул в ответ: все в порядке…

…Через две секунды меня закрутило. Малейшее движение руки или ноги приводили к мгновенному изменению положения тела в воздухе. Меня бешено вращало одновременно во все стороны и я никак не мог стабилизовать падение. Через несколько секунд, поняв бессмысленность своих потуг, рванул кольцо. Резкий удар, я повис под куполом, вернее под квадратной «салфеткой». Решетилов с громким шелестом раскрылся чуть ниже, и выписывая вокруг меня круги, приземлился рядом. Собрав свой купол, покачал головой:

— Ну ты даешь…

Все спортсмены и инструкторы остро переживали за меня и наперебой давали полезные советы. Однако второй прыжок — опять закрутило. Десятый прыжок — то же самое!

Я понял, что совершив до этого около сорока прыжков «на веревочку», я намертво усвоил вредную привычку через две секунды после отделения от самолета, в ожидании динамического удара раскрытия купола, непроизвольно концентрироваться. Условный рефлекс, черт его дери! В результате попадал в штопор. Ходил весь в синяках от подвесной системы. Но мучительнее были душевные травмы. Неужели я такой тупица? И вот однажды, совсем отчаявшись, перед прыжком закрыл глаза, расслабился. Покинув борт самолета, лег на поток, широко раскинув руки и ноги, начал отсчет. Через четыре секунды обратил внимание, что падаю стабильно. Открыл глаза. Я переборол себя! Это было неописуемое блаженство — уметь управлять своим телом во время свободного падения!

Мне дали более совершенный купол Т-4-4м. Сейчас понимаю, что если бы я перешел на ручное раскрытие не на сороковом, а начал уже где-то на пятнадцатом прыжке, видимо удалось бы избежать ошибок, одна из которых чуть было не стоила мне жизни на очередных сборах в 1976 году.

Что мне дал парашютный спорт кроме чувства «глубокого морального удовлетворения»?

Во-первых, собранности. Признаюсь, я никогда особенно не отличался аккуратностью и собранностью. Парашютизм, если и не устранил совсем, то в какой-то мере сгладил этот недостаток.

Инструкторы с нами особенно не церемонились. И не прощали даже малейших ошибок. Допустим, привязал контровку чеки прибора КАП-3 не «восьмеркой». Инструктор выдергивает чеку: трещит прибор, щелк! Ранец раскрывается, купол вываливается на землю. Все, собирай по новому. Ребята уходят в воздух а ты сопишь над укладкой.

Во-вторых, когда в 1982-м году в КГБ Киргизии решался вопрос кого отправить на учебу в школу диверсантов, мои 80 прыжков произвели впечатление на начальника республиканской разведки Эрика Чинетова. И он остановил свой выбор на моей кандидатуре. Значит и в «Вымпел» я попал благодаря парашютному спорту.

Глава 7. Экзамен по истории КПСС

На втором курсе я завалил экзамен по истории КПСС и полгода не получал стипендии. Произошло это следующим образом. На экономфаке общественные дисциплины преподавали на двух языках. Я занимался в группе с русским языком обучения. Во время сессии наш преподаватель заболел и экзамены принимал профессор киргизского потока. Поскольку моя фамилия начинается на «А», пошел отвечать первым. Не успел произнести нескольких фраз, как профессор прервал меня:

— Абдулаев, ты кто по национальности?

— Киргиз.

— Почему фамилия не киргизская?

Объясняю, что фамилию отца исказили, когда он в тридцатые годы учился в Ташкенте.

— Хорошо. Ты владеешь родным языком?

— Да.

— Ну и отвечай по-киргизски.

Тут я начал мычать. Извините, одно дело бытовой, разговорный язык, а тут специфические научные выражения. Это две большие разницы. Короче, поставил он мне «неуд».

Нечто подобное произошло со мной в восьмом классе, когда принимали в комсомол. Заседание Бюро райкома, во главе стола первый секретарь, противная тетка с мясистым, угристым носом. Я не смог по-киргизски рассказать Устав ВЛКСМ. Так что вступил в комсомол лишь в десятом классе.

Итак, остался без стипендии. Стыд-то какой! Родителям не расскажешь, да и финансами они помочь не могли. Например первый костюм мне сумели купить по окончании третьего курса на деньги, вырученные от продажи меда с небольшой отцовской пасеки. До того донашивал пиджаки старшего брата. Джакып — молодец. Он не только получал повышенную стипендию, но и подрабатывал на «скорой помощи». Так что полгода я выживал как мог. Хорошо, что в городе было много близких и дальних родственников, к которым можно было изредка забежать поесть.

Глава 8. Адыл и Абай

В общежитии в каждой комнате стояло по 4–5 кровати. Парни размещались на третьем и пятом этажах, а девушки на втором и четвертом. Наша комната, посовещавшись, наладила дружбу с девчатами, проживавшими над нами. Это было выгодно, у девчат не переводился хлеб, сахар и сливочное масло. Так что по вечерам, придя к ним в гости, всегда можно было рассчитывать на угощение. В свою очередь, когда у нас заводились деньги, водили их в кино и в кафе. Правда денег у нас хватало на три-четыре дня.

Мой сосед по койке Адыл был большой романтик и в не меньшей мере раздолбай. Ему принадлежал рекорд экономфака по количеству пропусков занятий: за полгода он не посетил ни одного! Он безумно влюбился в девчонку по имени Белек, проживавшую на нами. Однако постоянно портил с ней взаимоотношения безумными выходками, от чего страдал сам и по ночам плакал и рвал зубами подушку. Чтобы помочь другу, мы решили провести оперативную комбинацию. Адыл, немного подумав, согласился. Сообща написали письмо в его адрес от имени несуществующей возлюбленной, якобы тоскующей в разлуке. Превознесли до небес достоинства Адыла. Упомянули о том, как он, рискуя жизнью, спас эту красотку от лап бандитов. Не забыли упомянуть о том, что ей стали известны прелести злой соперницы Белек. Адыл лично переписал этот опус женским почерком. Запечатали в конверт, поставили почтовый штемпель. Письмо положили на стол среди множества других в коридоре общежития. Вскоре зафиксировали его исчезновение. А еще через полчаса конверт обнаружили на прежнем месте. Изучив его, обнаружили следы перлюстрации. Рыбка клюнула! Вечером как обычно пошли пить чай к соседкам. Все девчонки обхаживали нашего героя как могли. Белек страдала от ревности. Однако Адыл опять разрушил начавшееся было потепление взаимоотношений. И тогда я увел его в мир грез…