Цой: черный квадрат - Долгов Александр
– Весьма польщен… – Рашид бросает взгляд на экран и неожиданно меняет тему. – Витя, смотри какой пейзаж! Я за две недели все Подмосковье объездил, – ничего подобного не встретил, хотя, конечно, мест красивых много… Нам горы нужны. Точно – горы!
– Значит, съемок не будет?
– Ну, почему не будет!? Просто чуть отложим… Надо в Киргизию ехать.
– Почему в Киргизию?
– Ты на Иссык-Куле был?
– Нет.
– А я был, и знаю: это именно то, что нам надо. В плане натуры просто потрясающе – озеро, горы очень живописные, с красным оттенком. И почему я раньше об этом не подумал? В общем, так: я в Киргизию, а вы тем временем садитесь в тонстудию на «Мосфильме» – записывайте музыку к фильму. За сколько управитесь?
– А ты когда вернешься?
– Недели через две.
– Ну, к твоему приезду все запишем. У нас уже все на болванках есть. Инструментальную музыку будем писать позже, когда смонтируешь материал.
– Договорились!
Всю следующую неделю КИНО занимается записью песен в тон-студии «Мосфильма».
Над дверью студии горит красная лампа «Тихо! Идет запись!». В аппаратной за стеклом с наушниками стоит Цой и напевает в микрофон куплет из песни «Муравейник». Каспаряну и Гурьянову, не занятым звукосессией, скучно, и они тут же за спиной звукооператора пытаются разыграть рукопашный бой, делая немыслимые подскоки, смешно размахивая руками и ногами. Когда звукооператор оборачивается, они сразу прекращают «бои», невинно улыбаясь.
Виктор поет следующий куплет.
Гурьянов с Каспаряном продолжают строить из себя героев кик-боксинга и смешить Цоя. Поэтому последние строчки куплета он пропевает совсем халтурно.
Оператор, вконец разозлившись, говорит в сторону подскакивающих «борцов»:
– Послушайте, у нас тут не ринг, а студия…
Затем уже через микрофон обращается к Цою:
– Виктор, пожалуйста, припев еще раз…
– Я лучше все сразу перепою, только пусть эти два… дурика покинут помещение.
Звукооператор многозначительно смотрит на Каспаряна с Гурьяновым, те, в свою очередь, с глупыми физиономиями выходят вон. Виктор опять поет.
Москва. 29 сентября 1990 года
По случаю окончания записи нового альбома КИНО агентством «ИТАР-ТАСС» организована пресс-конференция. За широким столом сидят музыканты группы во главе с очень гордым и независимым Виктором Цоем. Все изящно дымят сигаретами. На столе перед каждым – бутылки с минеральной водой «Нарзан», двухсторонние таблички с именами и фамилиями музыкантов: Виктор Цой, Юрий Каспарян, Игорь Тихомиров, Георгий Гурьянов. На стене за спинами музыкантов большой щит с логотипом «ИТАР-ТАСС». Недалеко от стола у стены застыл затянутый в кожу директор группы Юрий Айзеншпис. Рядом с ним девушка с микрофоном, ведущая пресс-конференции. Зал полон журналистов, перед столом вовсю щелкает вспышками десяток фотокорреспондентов. Поднимаются руки для вопросов.
– Почему записанный альбом выйдет не раньше следующего лета?
– Знаете, для нас это не впервые, – отвечает Виктор, – если помните, предыдущий альбом «Звезда по имени Солнце» был записан группой в январе 1989-го, а вышел только летом. Мы хотим, чтобы выход нашего нового альбома совпал с выходом фильма Рашида Нугманова. Вы, наверное, в курсе, что группа КИНО всем составом занята в съемках.
– Съемки фильма уже начались?
– Сейчас заканчивается подготовительный период, а съемки начнутся в самое ближайшее время… в Киргизии.
– Почему в Киргизии?
– Наверное, этот вопрос уместнее задать Рашиду Нугманову, который на днях оттуда вернется.
– Это правда, что вы берете уроки вождения мотоцикла?
– Да, правда. По сюжету фильма мне предстоит много на нем ездить.
– Кто ваш учитель?
– Игорь Тихомиров. Немногие знают, что он профессиональный мотогонщик.
– Сегодня многие подростки уже даже одеваются «под Цоя», а завтра, глядишь, сядут и за руль мотоцикла… Виктор, что вы скажете по этому поводу?
– Только одно: не сотвори себе кумира.
– Планируются ли концерты группы КИНО в ближайшее время?
– Ну, наверное, пришло время сделать официальное заявление о том, что группа КИНО не будет давать концертов на территории Советского Союза до выхода в прокат фильма Нугманова, – отвечает Виктор после непродолжительной паузы.
Это вызывает оживление в зале. Для Юрия Айзеншписа это также оказывается неожиданностью, и он с недоумением смотрит на Цоя.
– Фильм выйдет в прокат не раньше следующего лета, – продолжает Цой, – Наш тур начнется в это же время. Могу добавить, что в ноябре состоятся лишь ранее запланированные концерты КИНО в Японии и Южной Корее.
– Пожалуйста, более подробно об этом…
– Этот тур проводит японская фирма «Amuse Corporation». Мы выступаем на разогреве в Токио и Сеуле перед японской группой ЮЖНЫЕ ЗВЕЗДЫ. В мае, когда я был в Токио, мне удалось увидеть их шоу. Ну, скажем так, по стилю – это современный вариант Фрэнка Синатры в японской интерпретации. У них прекрасные мелодичные песни, но особенно сильны они в постановочном плане…
После пресс-конференции, когда зал пустеет, к Виктору подходит директор группы.
– Витя, подобными необдуманными действиями ты похоронишь группу…
– Юра, я знаю, что делаю… – спокойно отвечает Виктор, – тем более что меня поддержали ребята. Прекращение гастролей на какое-то время – общемировая практика.
– Но только не в этой стране, – раздраженно говорит Айзеншпис, – о вас все скоро забудут.
– Посмотрим. – Виктор разворачивается и уходит.
Айзеншпис кричит ему вслед:
– А тут и смотреть нечего. Через год о вас никто не вспомнит!
Иссык-Куль. 27 октября 1990 года
В Киргизии неделю идут съемки. Стоит солнечная теплая погода – в это время здесь бархатный сезон. Съемочная группа разместилась в местном пансионате. Первые лучи солнца пробиваются сквозь шторы комнаты, где спит Цой. Ему снится сон – захлебывающаяся лаем собака преследует легковую машину, корпус которой не виден. Сон очень четкий: различима каждая деталь, травинка, мусор на обочине; ветер гонит ком газеты, и он похож на птицу, которая не может взлететь.
В комнату входит Рашид, одетый в джинсовую черную пару.
– Витя, вставай, опоздаем на съемки.
Цой, открыв глаза и потягиваясь, спрашивает:
– Раш, ты не в курсе, к чему снятся собаки?
– Х-м-м, собаки? А какие собаки – злые или добрые?
– К сожалению, злые.
– Нет, не знаю… А ты посмотри в соннике, наверняка он есть в библиотеке пансионата.
– Что-то неохота…
– Ладно, спускайся вниз, чай стынет. Позавтракаем вместе.
На съемочной площадке две группы в полном составе. Это группа КИНО и съемочная группа: оператор с камерой, осветители, гример. Музыканты снимаются в своей обычной одежде.
Идут съемки эпизода, где главные герои, «хорошие парни», едут в автомобиле «ЗИС» по пыльной горной дороге и на ходу стреляют из огнестрельного оружия в «плохих парней». Горы действительно имеют красноватый оттенок, как и говорил Нугманов.
Дорога ухабистая, в камнях, и «ЗИС» с открытым верхом подпрыгивает и поднимает клубы пыли. Вдоль дороги выложена рельсовая дорожка для камеры, стоящей на тележке, и оператор движется вместе с ней параллельно машине. Рашид руководит съемкой. Рядом с ним именной раскладной стул.
Машина цепляет днищем один из булыжников, и начинает оставлять за собой темную дорожку бензина. Но из-за пыли этого никто не видит. После очередного проезда и дружного залпа из всех стволов Рашид командует:
– Стоп! Снято! Пять минут перекур.
Машина останавливается на краю съемочной площадки, рядом с ящиками, в которых находятся реквизит, а также холостые патроны, пиротехника. На ящиках красная надпись: «Осторожно! Огнеопасно!» Кто-то из музыкантов дурашливо требует, размахивая автоматом:
– Патроны, дайте патроны! У нас кончились патроны!
