К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины - Ванесса О'Брайен
Все это меня немного удивило, потому что, хотя я и люблю дух конкуренции, первым впечатлением об альпинизме было то, что это никак не соревновательный вид спорта, и именно этим он меня и привлек. Все вершины-восьмитысячники были покорены еще до моего рождения. Я не рассматривала восхождение, как игру без ставок; по крайней мере, мой подъем на Эверест не помешал бы сделать это никому другому. Единственный человек, с которым я хотела потягаться, была я сама, моя готовность выйти за пределы доступного мне тогда, когда я чувствовала, что не могу идти дальше. У меня не было никакого желания спорить с кем-либо, поэтому я затаилась и не участвовала в полемике. «Попробуй сначала понять» и все такое.
Спускаясь в кроличью нору альпинистских форумов, блогов и периодических изданий, я принялась составлять список всего, что предстояло приобрести, однако перечень «вещей, которые мне понадобятся для восхождения на Эверест», превратился, скорее, в словарик, став моим первым знакомством с языком альпинизма.
Жумар: защелкивающийся зажим, который можно продвинуть вверх, но он не соскальзывает вниз и помогает владельцу взбираться по веревке, как целеустремленному червяку.
Карабин: металлическая скоба с подпружиненным затвором для соединения двух концов, которые, возможно, будут разъединены в страшной спешке. Или, наоборот, удержат вас и благодаря этому спасут вам жизнь.
Кошки: шипастые металлические приспособления, которые пристегиваются к ботинкам и позволяют подниматься по ледяному склону, как манящий краб11. Изобретение 1908 года от британского альпиниста Оскара Экенштейна, руководителя первой экспедиции, предпринявшей документально подтвержденную попытку подняться на К2.
Каждый предмет уводил меня в сторону, повествуя нечто увлекательное из истории, культуры и науки альпинизма. Я узнала, что углубление, заполненное льдом и снегом, именуется кулуаром, а дексаметазон применяют для лечения острой высотной болезни, которая возникает, если мозг или легкие оказываются лишены кислорода и распухают, как воздушный шар, налитый водой. На пути встречались бесчисленные анаграммы: HAP – высокогорный носильщик, не путать с HAPE – высотным отеком легких. «HAP, страдающий от HAPE» – еще того не легче, мозги у меня так и распухали.
Сдается мне, Джонатан ожидал, что я проведу несколько недель, погрузившись в исследования, и приду к разумному выводу, что это была безумная прихоть, над которой мы когда-нибудь всласть посмеемся, но чем больше времени я проводила, разрабатывая свою идею, тем глубже она укоренялась во мне. Она подцепила меня изнутри, как зазубренный крючок, пробудив особый вид возбуждения, надежды и любопытства.
Чтобы проникнуться духом экспедиции, я заказала DVD-диски с сериалом «Эверест: За гранью возможного» от канала Discovery. Съемочная группа следовала за новозеландским альпинистом Расселом Брайсом и его проводником, шерпой Пхурбой Таши, пока они вели экспедиции на вершину Эвереста. Я быстро просмотрела первые два сезона, и к тому времени, когда они закончились, я вполне сумела по-настоящему проникнуться всеми пугающе-реальными ощущениями, которые испытывают альпинисты, особенно в «Зоне смерти» 12на высоте более 7924 м. От вида обмороженных, почерневших стоп пальцы ног у меня крючились и становились похожи на орешки кешью. Кто-то в фильме со стоном жаловался, что из-за высоты он запачкал штаны в самый момент истины. Другой альпинист жаловался, что экспедиция обошлась ему в 40 тыс. долларов, а он ведь даже не собирался подниматься на вершину. Вне всякого сомнения, было рано упоминать такой неприятный факт в разговоре с Джонатаном. Столь же предусмотрительно я решила не говорить о замерзших трупах, вид которых шокировал зрителей в трейлере этого сериала.
На Эвересте есть свои призраки. Когда в 1999 году было обнаружено тело Джорджа Мэллори, он лежал лицом вниз на склоне горы, где пролежал 75 лет, его туловище было захлестнуто оборванной веревкой, а руки раскинуты в сторону, что указывало на попытку замедлить стремительный, вышедший из-под контроля спуск. Ткань его твидового костюма истлела, осталась только бирка с надписью «Дж. Ли Мэллори», но кожа на его обнаженной спине осталась удивительно нетронутой, как белый мрамор, высеченный Микеланджело. Тело Ханнелоре Шмац, первой женщины, погибшей на верхних склонах Эвереста, пролежало 20 лет, она замерзла полулежа, прислонившись к истлевшему впоследствии рюкзаку и устремив взгляд на далекий гребень. Альпинисты проходили мимо, поднимаясь и спускаясь по Юго-Восточному гребню, а она так несла свою безмолвную вахту, пока сильный ветер не сбросил ее вниз со Стены Кангшунг куда-то в пропасть, и место ее последнего пристанища оказалось неизвестно. «Спящая красавица»13, «Зеленые ботинки»14 – вполне достаточно историй, чтобы рассказывать их в долгие темные ночи в Базовом лагере. Эти образы то и дело возникали на протяжении всего моего исследования, появляясь и исчезая, пока снег и лед перемещались вокруг них.
Я не могла не отметить, что на протяжении большей части сериала «Эверест: За гранью возможного» Моника, врач экспедиции, оставалась единственной женщиной в поле зрения. Почти все альпинисты были мужчинами, они штурмовали лед и карабкались по не знающему пощады леднику, и ими двигали чистый тестостерон и кураж. На мой взгляд, все это ничуть не отличалось от того, что подстегивает работающих в сфере финансовых услуг.
– С Эверестом все понемногу проясняется, – сообщила я Джонатану. – Я имею в виду, с точки зрения логистики все вроде ясно. Туда отправляются многие, и у них получается. Каждый сезон свои услуги по сопровождению экспедиций предлагает куча профессиональных проводников. У меня получится.
– В этом я не сомневаюсь, – отозвался он, – но какой ценой? Ты всю свою карьеру проработала в финансовом секторе. И вдруг ни с того ни с чего кажется, что ты не знаешь, как подвести баланс в чековой книжке. Ты же десятилетиями работала и откладывала сбережения, чтобы безбедно жить, когда отойдешь от дел. И вот теперь ты заявляешь, что готова инвестировать большую часть своих сбережений… А кстати, во что?
– Джонатан, что ты хочешь от меня услышать? Я сейчас чувствую себя, как наказанный ребенок, которого посадили на стул посреди комнаты, и при этом пытаюсь рацио-нально обосновать решение, которое большинство людей сочтут совершенно иррациональным. Легко объяснить, почему я не должна никуда идти, и невозможно объяснить, почему должна. Ну не знаю я, что гонит быка к красной тряпке или лосося против течения. Просто знаю, что мне это нужно. Мне нужно знать, обладаю ли я тем, что требуется, чтобы совершить восхождение. И выжить.
Джонатан приводил самые обоснованные доводы, какие только можно было придумать,
