Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Вадим Леонидович Телицын
В апреле 1926 года Алексея Косыгина избрали делегатом общеорганизационного совещания Сибпотребкооперации. Ждал он его с нетерпением. Здесь-то и должны были обозначить главные «болевые точки» кооперации, найти решения наболевших проблем.
Стараясь не пропустить важного, он быстро записывал основные тезисы доклада, с которым выступил один из руководителей Сибкрайсоюза Лев Стриковский.
— Кооперация «обязана стать общественно-хозяйственной системой для планового распределения потребительских товаров госпромышленности рабоче-крестьянскому потребителю». — Да, это было понятно с самого начала.
— «Придерживаться финансовых и хозяйственных возможностей, при полной поддержке всей советской системы, курса на овладение рынком путем вытеснения частнокапиталистических элементов с последнего». — Разумеется. Никто борьбы с капитализмом не отменял.
— «Должна стать для потребителя самой выгодной снабжающей системой». — Должна… Только как этого добиться?
— «Должна строиться на самодеятельности и активности рабоче-крестьянской массы». — Здесь-то посложнее. У каждого ведь свой интерес.
— «Должна стать школой общественных и хозяйственных навыков рабоче-крестьянских масс; через потребкооперацию должен поддерживаться — на почве хозяйственной заинтересованности — союз рабочего класса и крестьянства». — Главная политическая задача, это ясно. Однако решить можно, только если решишь предыдущую.
— «До сих пор создание кооперативной общественности идет очень туго: пайщик не стал еще действительным хозяином кооператива, активность пайщика не пронизывается и не обобщается в системе». — Давняя наша проблема. Хоть и вспоминают достолыпинскую сельскую общину, но в общественных делах народ наш далеко не так активен, как в личных…
— «Со стороны аппарата государственной промышленности и государственной торговли иногда создается такая практика взаимоотношений с кооперацией, которая вносит искривления в осуществление этой принципиальной линии». — Именно то, о чем говорил Панкратов на той первой памятной встрече.
«Осуществление регулирования должно покоиться не только и не столько на административных мероприятиях, а должно проводиться путем хозяйственного воздействия и регулирования… путем использования внутрикооперативного руководства и активности кооперированного населения»[32].
Последнее звучало смело. Даже очень смело. Не командовать, а искать, как проводить свою политику через кооперативы. Хватит ли умения, терпения? Не обвинят ли докладчика в «уклонизме»?
Как в воду глядел Алексей Косыгин. Попал-таки под репрессии Лев Саулович Стриковский в 1938 году…
Однако же размышления, как сочетать не просто различные уклады, но различные направления экономической эволюции при ведущей роли государства, с тех пор Косыгина не оставляли. А позднее стали его жизненным кредо. Правда, эту позицию ему приходилось, как правило, держать при себе, не афишируя. А реализовать ее на практике он решится очень нескоро, не раньше, чем созреет убежденность в необходимости и неизбежности реформ.
Хотя в годы новой экономической политики такое сочетание отвечало вызовам времени, вписывалось в противоречивую действительность, способствовало учету интересов различных групп хозяйственного комплекса — государства, частника (нэпмана) и кооперации.
В таких оценках кооперации и роли государственных структур складывались те принципы, которыми Косыгин руководствовался позже, в 1960–1970-х годах. В которых, подчеркнем, главное место он всегда отводил государству.
Впрочем, помимо проблем масштаба государственного налицо были и те, что казались на первый взгляд мелкими. Именно что на первый. Ибо хищения в кооперативной системе приобрели размеры поистине «угрожающие». В 223 потребительских кооперативах Сибири вскрылось растрат на сумму 152 тысячи рублей[33]. Как здесь без налаживания контроля и учета операций, особенно с низкой квалификацией персонала?
Причем о многом Косыгин не знал. Не полагалось, что называется, по должности. Руководство Сибкрайсоюза постоянно информировало полномочное представительство ОГПУ по Сибирскому краю о враждебном отношении пайщиков потребобществ к вышестоящему руководству[34]. Несмотря на новую экономическую политику, обстановка в Сибири оставалась тревожной. Рыскали отряды повстанцев. Уже не такие многочисленные, как в начале 1920-х годов, но вооруженные и беспощадные к представителям советской власти. Да и местное население, особенно в отдаленных районах, не очень-то их привечало, даже с удостоверениями кооператоров. Так, не вернулся из командировки коллега и приятель Алексея Косыгина Оскар Болота. Его отравили на постое в частном доме[35].
* * *
В декабре 1926 года Косыгина направили в город Киренск на должность члена правления и заведующего орготделом «Ленсоюза»[36]. Это почти за три тысячи километров от Новосибирска, больше тысячи верст до ближайшей железнодорожной станции — Иркутска. Что называется, дальше не сошлют, однако должность ответственная, да и город, как выяснилось, исторический.
Пока добирался до места назначения, читал брошюру о Киренске. Маленькая, карманного формата, но свежая, вышла всего год назад, и толковая[37]. Все полезные сведения о торговле, кооперации, покупательной способности населения, о речном флоте. Территория Киренского округа впечатляла — более 275 тысяч квадратных километров. Население, однако, невелико — чуть более 50 тысяч, в городе же проживало всего 4694 человека. Притом действовали несколько школ, педагогический техникум, детский дом, печаталась своя газета «Ленская правда».
Названием своим Киренск был обязан реке Киренге, имя которой, в свою очередь, произошло от эвенкийского «киреннгна» — «орлиное гнездо». Соединяясь с Леной, Киренга образовала остров, где и выросло первое русское поселение. Основал его казачий десятник Василий Бугор. Выйдя из Енисейска в 1628 году, он поднялся по Ангаре, через Илим, Игирму и Куту добрался до Лены, а по ней, собирая ясак, дошел до устья реки Чаи. В устье Киренги на обратном пути он оставил четырех казаков, построивших ясачное зимовье. В 1631-м его расширили и обнесли стеной. Так был заложен Киренский острог.
Участник Северной экспедиции Академии наук Г. Ф. Миллер оставил его описание век спустя: «В том остроге три башни, в том числе одна с проезжими воротами. Острог был обнесен рубленой стеной, в угловых башнях находились бойницы для „огненного“ боя». Внутри все, как положено: церковь, судная изба с помещением для содержания аманатов-заложников, пыточная. За стеною гостиный двор. Пашенные земли в устье Киренги Алексей Михайлович даровал Усть-Киренской пустыни (позже Усть-Киренский Святотроицкий монастырь)[38].
…Суровая история сурового края. Еще более суровой к краю была природа: число теплых дней — не более 150 в году, снег с октября по май, покров до метра. «Очень много в районе, особенно за последние годы, появилось медведей. В некоторых местах их так много, что они стали социальным злом… Всего убивается ежегодно, по предположительным данным, от 100 до 300 медведей. Количество волков так же, как и медведей, стало увеличиваться».
Спустя год Алексею Косыгину самому пришлось в этом убедиться. От стаи
