Спартак Мишулин. Правда под запретом - Карина Спартаковна Мишулина
Спустя время они возобновили общение, правда ненадолго. Приезжали к нам на дачу. Бабушку я не увидела, а вот сестру и папиного племянника Андрея видела.
Наступило 22 ноября. У мамы начались схватки. И, как выяснилось, у нее было еще одно неразвитое детское место, которое пошло первым, и я начала задыхаться. Времени принимать решение было мало. Главврач позвонила папе и сказала, что будет кесарево. И возможно, придется выбирать между мной и мамой.
Папа незамедлительно выбрал маму!
У него в гостях в этот момент был товарищ.
Бабушка рассказывала, папа положил трубку и начал плакать: «Она не выдержит! Моя Валюша не перенесет операцию! Зачем мы все это затеяли!»
Бабушка говорит: «Я никогда не видела, чтобы мужчина так плакал».
Друг ему говорит: «Спартак, да ты че! Бабы как кошки рожают, и твоя родит!»
Папа незамедлительно взял его за шкирку и со словами: «Может, твоя и кошка, а моя Валечка нежная и хрупкая и она не перенесет!» – выставил его из квартиры.
Но спасибо главврачу Вере Петровне за то, что спасла меня и маму. Говорят, когда меня вытащили из животика, я сосала палец и улыбалась!
Позвонили папе: «Спартак Васильевич, все хорошо! У вас девочка!»
«А еще кто?» – спросил папа.
«Пока больше никого», – смеясь, ответила врач.
Папа так мечтал о сыне, неистово, всю жизнь, что когда я была в животе у мамы, называл меня «Спартачок». Именно так он хотел назвать сына, чтобы обязательно был второй Спартак Мишулин, продолжатель династии.
Потом, когда я уже сама ждала дочку, он ходил со мной на все УЗИ и, когда говорили, что у меня девочка, спрашивал врача: «А может, еще изменится что-то? Может, все-таки будет мальчик?»
Врачи только улыбались в ответ.
Он даже в дневнике, который вел для Кристины, моей дочки, с самого ее рождения, написал напутствие мне и ей, родить-таки ему Спартака Мишулина.
Мама потеряла очень много крови, и ее положили в реанимацию, где она провела две недели.
Когда она пришла в себя и ее перевели в палату, первое, о чем она думала, а вдруг подменят ребенка, она же дочку не видела при родах. Но когда меня внесли, все вопросы отпали!
«Спартачок!» – вскрикнула мама, увидев меня – черный чуб на голове, папины глаза, нос, рот. Копия!
Мама написала папе записку: «Приносили доченьку сегодня, вылитая ты!»
Рис. 10. Я и папа
Бабушка говорит, папа так расстроился: «Вот, мама, девочка, и на меня похожа, это же ужас! Как я хотел, чтобы она была на Валюшку похожа. Чтобы красивая была, а не как я!»
Очень критичен был к себе.
Мама в ответ ему пишет: «Ну что ты! Она прехорошенькая!»
И папа радостно в ответ писал очень нежные письма маме, где говорил, как сильно любит и ждет, уже нас обеих! Эти письма мама до сих пор бережно хранит.
Наступил день выписки. День, когда папа взял меня на руки и больше никогда не отпускал.
День, когда соединились наши души, энергии, когда началась наша большая отцовско-дочерняя любовь!
В те времена на выписку принято было дарить женщине гвоздики, так как другие цветы были дефицитом, а нянечке, выносившей ребенка, давали рубль за девочку и три за мальчика. Зарплата в то время у нянечек была, наверное, рублей шестьдесят-семьдесят.
А тут папа, с огромным букетом роз для мамы, и протягивает нянечке сто рублей! Она чуть не бросила меня на землю от неожиданной радости! Конечно, больше зарплаты, вот так сразу! Папа еле выхватил меня у нее!
Также он подарил маме и мне кольца ручной работы с бриллиантами, удивительной красоты. Многие смеялись, Карине-то зачем он подарил, когда еще она дорастет до него?! Но папа считал, что это будет самой лучшей памятью. Так и есть. И не важно, сколько они стояли и стоят, для меня и мамы, они бесценны, это наша память, это частичка папиной любви, которая всегда с нами!
Он стал идеальным отцом, таким, каких мало!
Не выпускал меня из рук, вставал ночами, между репетицией и спектаклем бежал домой, чтобы побыть со мной. Звонил из театра каждый час, узнавая, как я, поела ли, и так далее.
Однажды ночью бабушка проснулась от моего вскрика, решила встать, чтобы дать родителям поспать, заходит тихонько в комнату и видит сидящего на кровати папу и меня на его руках. Папа нежно укачивает меня и восторженно шепчет: «Ведь не из чего получилась! Не из чего!»
Мое рождение, в его 54 года, стало для него настоящим чудом.
Рис. 11. Я и папа
И он стал для меня всем. Лучшим другом, любимым отцом, примером, учителем, наставником. Самым близким и родным.
Наша духовная связь была так сильна, что, повзрослев, я, просыпаясь утром, четко чувствовала, что у папы, например, будет давление сегодня или плохое самочувствие.
Я чувствовала его настроение. А он так же чувствовал меня во всем.
В мои полтора года он принес меня в театр. Он мечтал, чтобы я продолжила династию. Когда еще я была в животике у мамы, он постоянно гладил живот и говорил, что малыш обязательно будет актером! Мама смеялась:
– Скорее футболистом, так сильно стучит ножками!
– Нет, за «Спартак», мы, конечно, тоже будем болеть вместе, но призвание у него точно будет актерское! – говорил папа.
Папа радостно рассказывал, что тихонько зашел со мной на руках в зрительный зал, где шел взрослый спектакль. Постоял минуты две и шепотом говорит мне: «Пойдем».
А я как завороженная смотрела не отрываясь на сцену и мотала головой: «Неть… неть…»
И мы остались до конца спектакля, папа так и стоял тихонько, держа меня на руках.
Рис. 12. Я с папой на сцене театра Сатиры
В два с половиной года меня вынесла на сцену О. А. Аросева, спросив за кулисами: «Пойдешь со мной?»
И я пошла.
Это было во время спектакля «Пеппи Длинныйчулок». Мы с папой были за кулисами, начинались поклоны, и вдруг Ольга Александровна, играющая в этом спектакле, подошла ко мне и предложила пойти с ней. И я не растерялась. Она взяла меня на руки и, на радость и удивление зала, вынесла меня на сцену. Так что, как когда-то
