Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера - Томми Хилфигер
Я услышал, что ребята на заправочной станции Гесса в городе зарабатывают по одному доллару двадцать пять центов в час. Лу Пэл платил семьдесят пять центов. Я обратился на АЗС и получил работу.
Газ-жокеи, или заправщики, работали как одна команда. Когда подъезжал автомобиль, мы соперничали за то, кто будет его заправлять. Добравшись до окна, обычно спрашиваешь: «Сколько?» — и получаешь ответ: «Полный бак». Мы должны были спросить: «Как насчет проверки уровня?» — и не хочет ли водитель заправиться маслом, но большинство ребят или забывали, или не давали себе труда узнать. Чтобы стимулировать продажи, Корки проводил конкурсы; существовал бонус для мальчика, который принес больше всех денег. Я стал напористым. Чистил лобовые стекла, а затем спрашивал: «Проверить уровень масла?» В восьми случаях из десяти он был низким, и я продавал масло. И выиграл эту награду.
Мне понравились дружеские отношения, нравилось делать клиентов счастливыми, и самой лучшей частью работы была униформа, которую мы все носили: белые брюки, белая рубашка и зелено-белая вышитая эмблема Гесса, расположенная на уровне сердца. Классика на все времена. Но сама работа была утомительной. Я возвращался домой за полночь и шел в душ, чтобы смыть с волос запах газа. Мое лицо было черным от сажи, а в суровые зимы на севере штата Нью-Йорк мои руки трескались и кровоточили. Я должен был успевать делать домашнее задание, пока мы простаивали в ожидании клиентов, но учиться таким образом невозможно. А потом мне приходилось рано вставать и идти в школу. Мне очень нравились мои друзья, но я страстно ненавидел занятия. Не мог дождаться начала самостоятельной жизни. Знал, что мне нужно получить среднее образование, но не был уверен, что получу аттестат. И не знал, чем займусь потом.
С того времени, как стал работать у Лу, я начал копить на автомобиль. Когда мне исполнится шестнадцать, я намеревался получить водительские права и быть свободным.
Семья моего друга Бакки Кэмпбелла торговала подержанными автомобилями, и они подобрали для меня хорошую машину, белый «Олдсмобайл» 1960 года. На самом деле я хотел «Фольксваген Жук», но не мог себе этого позволить. «Олдс» стоил сто пятьдесят долларов, поэтому в качестве первоначального взноса я дал им сотню долларов, заработанную на доставке газет, разовых поручениях, стрижке газонов, плюс сбережения, оставшиеся после работы у Лу Пэла. Я выплачивал по десять долларов в неделю в течение следующих пяти недель, пока машина не стала моей.
В один прекрасный день я ехал на работу в моей большой калоше «Олдс», когда увидел битый «Фольксваген» на стоянке возле транспортной компании. Остановился, постучал в дверь офиса и спросил:
— Чей это «Фольксваген»?
— Мой, — ответил парень. — А что?
— Вы не собираетесь его продавать?
— Нет, — сказал он. — На чем же я буду ездить?
— А вы не хотите его обменять?
— На что?
Я указал на улицу. «Это мой „Олдсмобайл“».
Он не поверил мне. «Вы имеете в виду, что хотите обменять то на это?»
— Да.
У парня возникли подозрения. «Ну, не знаю, — сказал он. — Что не так с вашим „Олдсмобайлом“?»
«Ничего! — ответил я. Это был мой первый автомобиль. Я обычно полировал его и наводил глянец, чтобы разъезжать в стильном авто. — Машина в идеальном состоянии, оригинальный пробег». Мой «Олдс» был в первозданном виде, а его черный «Фольксваген» 1959 года был слегка потрепан, но я действительно хотел иметь одного из этих «Жуков». И уговорил его обменяться прямо сразу.
Когда я вкатил «Фольксваген» на подъездную дорожку, мой отец вышел из себя: «Ты зачем!..»
Наши соседи Чезари поняли, в чем дело. У них всегда были крутые тачки. Люси Чезари доверительно сказала: «Придай ему лоска, слегка отшлифуй песочком по кругу, и он будет великолепен!»
— Папа, — сказал я отцу, — я намерен покрасить его и собираюсь очистить его сверху донизу!
Я вручную полностью отшлифовал машину песком. Сэкономил деньги и покрасил корпус в армейский серо-зеленый цвет. Отполировал замшей все хромовые детали, почистил двигатель, разобрал его, собрал и поставил на место, как мой отец поступал с часами. У меня появился самый крутой «Фольксваген» в округе. Только тогда, думаю, мой отец меня понял.
Прошло несколько лет, и соседи начали покупать спортивные автомобили. Я запал на двухместные кабриолеты с деревянным рулем и кожаной обивкой салона. Шум, который они производили, двойной звук при переключении передач были упоительны. Мечтал выбраться на шоссе и ехать в лучах солнца с опущенным верхом. От спортивной амуниции я переключился на спортивные автомобили.
Прежде чем узнал о существовании «Синей книги»[15] с ценами на автомобили, я влезал в каждую подержанную машину в районе, спрашивая: «Сколько стоит эта? Сколько стоит та?» Моей первой любовью были американские автомобили. «Мустанг». «Тандерберд». Я смотрел, как катят по дороге «Корветы», и думал: «До смерти хочу один из них». Баки Кэмпбелл водил темно-синий «Понтиак Бонневиль» с механической коробкой передач. Мы ходили кататься с ребятами, и Баки отпускал сцепление, оставляя на асфальте узор покрышек. Какой кайф!
У Фли Ханрахана, который работал со мной на станции Гесса, был кабриолет «Шевроле Корвейр», «машина смерти», описанная Ральфом Нейдером в книге «Опасен на любой скорости»[16]. Бордовый автомобиль, с черным салоном и белым верхом. Фли испытывал финансовые проблемы и нуждался в деньгах, поэтому я предложил: «Почему бы тебе не поменять машину на мой „Фольксваген“, и я добавлю сотню баксов?» Так у меня оказался «Корвейр». Четыре скорости, вращающиеся инерционные колпаки. Я думал о нем, и вождение доставляло мне кайф.
Позднее я был одержим английскими двухместными родстерами со складным верхом: MG, «Триумф», «Ягуар». Еще мне нравились «Остин-Хили 3000» и MGA. Наши друзья, семья Бенедиктов, привезли «Мерседес» из Германии, на дорогах стали появляться «БМВ» и «Вольво». Я был фанатом автомобилей — их облика, звуков, скорости.
Но в основном я хотел машину, чтобы уехать куда-нибудь подальше. Мой дом вызывал во мне клаустрофобию — слишком много детей, слишком много шума, слишком много хаоса, слишком много моего отца, возвращавшегося с работы злым. Чувствовал: будь у меня машина, был бы свободен.
Мой папа очень хорошо одевался. Он носил твидовые пиджаки, оксфордские рубашки на пуговицах от Hathaway, галстуки от Rooster, обувь Alden, костюмы от Schaffner&Marx или Hickey Freeman и всегда
