Семнадцать мгновений из жизни курсанта - Сергей Ирюпин
Солдат ворочается на своих досках, тоже не может заснуть. Наверное мерзнет, как и я. Откидываю шинель с головы, приподнимаюсь на щите, смотрю в его сторону. Он тоже смотрит на меня. Остальное мы делаем без слов. Снимаем наши щиты и кладем их на пол, рядом. Я застегиваю на все пуговицы свою шинель, сбрасываю сапоги и забираюсь в этот спальный мешок. Солдат делает то же самое. Мы ложимся, спина к спине, и накрываемся с головой его колючей шинелью. Немного спустя начинаю чувствовать, как согреваются портянки, а следом и ноги. Пожалуй теперь мы сможем уснуть. Не знаю, можно ли сказать что мы «братья по оружию». Но теперь мы точно «братья по камере». И по теплу под нашими шинелями.
Февраль 1986
Вечеринка
Под ногами хрустит снежок, в ночном небе россыпь звёзд. Закончился первый день КШУ – командно-штабных учений, игры в «войнушку» для взрослых. Ранний подъем по тревоге, тридцать с чем-то километров ускоренного пешего марша. Идём налегке – оружие подвезут на место. Холодный ветер обжигает лицо. По мелководью форсируем вброд Гаую, едва не набираю полные сапоги. Ледяная вода обжигает сквозь голенища… Вот мы уже в Лиласте, приближаемся к назначенной точке сбора. Редкий зимний лесок. На пригорке нас встречает прапорщик Есипов, старшина-хозяйственник курса. Мы пьем обжигающий чай из железных баков-термосов. Прибывают машины с зимней одеждой и оружием, мы переодеваемся, берём автоматы. Обед на свежем морозном воздухе, тактические занятия, оборудование временного лагеря… И вот уже поздний вечер. Лагерь погружается в темноту и сон. И только мы с одногруппником Костей Мороз – вот уж фамилия к месту, стоим в боевом охранении. Проще говоря – топчем валенками снег, стараясь не замерзнуть. И ждём своей смены, в час ночи, чтобы отправиться спать.
На нас толстые ватники, теплые валенки, неуклюжие трехпалые варежки, «уши» шапок опущены. Однако мороз постепенно достаёт нас сквозь эту броню. А значит пора применить вундерваффе, «чудо-оружие». Дело в том, что мы заранее знали и про учения, и про мороз. Поэтому заблаговременно запаслись спиртным. Но каждый сделал это по-своему. Например, Лена, моя жена, смешала мне водку с рижским бальзамом. И налила это в небольшую бутылку-флягу из-под коньяка. А вот Костя залил несколько бутылок водки в простую резиновую грелку. А грелку примотал прямо к телу, под одеждой.
Ноги ноют от усталости, но, к счастью, мы видим поблизости пару деревьев. Выбираем подходящее, сбрасываем под него вещмешки. Забираемся на нижнюю развилку ветвей, устраиваясь там поудобнее. Я достаю из-за пазухи заветную флягу. Костя вытаскивает через воротник шланг, ведущий к грелке. Начинаем потихоньку попивать каждый свой «коктейль». Благодаря бальзаму водка приобрела приятный привкус и аромат. Угощаем друг друга. Напиток Кости жутко отдаёт резиной. Бррр… К тому же он тёплый, нагрелся под одеждой. Напряжение и суматоха этого дня понемногу отпускают нас. Расслабившись, сидим на своей ветке, словно диковинные птицы. Мы согрелись и слегка захмелели. Время от времени лениво перебрасываемся парой слов, поглядывая то по сторонам, то на звёздное небо.
Смена прибыла, идём спать. Подходим к палатке, неясно темнеющей на фоне снега. Откидываю полог, заглядываю внутрь, сдержанно ругаюсь сквозь зубы. Всё пространство занято лежащими вповалку однокурсниками. Костя лезет вглубь, сквозь сонное бормотание, матюки и толчки. Пытаюсь найти свободный кусочек с самого края. Ложусь на бок. За спиной ветер дергает задубевший на морозе брезент палатки. Прижимаюсь к чьей-то спине, пробую заснуть… Просыпаюсь от холода. Я лежу на спине, на снегу. Надо мной звезды. На лицо неспешно падают снежные хлопья. Видимо во сне я выкатился наружу. Ну, это не удивительно – брезент палатки внизу не закреплён и свободно болтается. Да, поспать тут мне не светит. Нужно искать другое место для ночлега.
Под лёгким снежком бреду по спящему лагерю. Чуть вдалеке темнеет ГАЗ-66, на котором нам привезли оружие. Кабина закрыта, там уже кто-то спит – неудача. Забираюсь в кузов. Тут тоже приткнуться некуда: ледяной металлический пол, кузов без тента, открытый… Кидаю взгляд на деревянные ящики из-под автоматов, и у меня появляется идея. Открываю один такой ящик, вытаскиваю разделительные перегородки. Пробую втиснуться внутрь. Получилось! Лежу на спине. Да, тесновато, плечи вошли впритирку. А вот в длину помещаюсь не полностью, валенки частично торчат наружу. Зато не на земле. И борта ящика защищают от ветра. Закрываю, насколько получается, крышку – снег перестает падать на лицо. Обхватываю руками стылое железо автомата, лежащего на груди. И почти сразу же засыпаю…
Зима 1986
Бегуны
В курсантской жизни «наряд по столовой», пожалуй, самый нежеланный. Не высыпаешься из-за ночной чистки картошки, сутки ходишь в грязной «подменке». Но даже в таком наряде могут быть более комфортные места, например – дежурные по залу. Это тебе не мойка, которую мы называем «дискотекой». Где в жаре и духоте голый по пояс драишь без продыху жирные железные миски и бачки. В зале основную работу делают наряды по курсу – расставляют на столы бачки с супом-кашей и прочее. Они же и убирают потом со столов. Наше дело – только помыть полы. Дежурные по залу и наряд сдают пораньше. Если ещё на смену приходит группа с родного первого факультета, или хотя бы со второго – всё вообще проходит как по маслу. Потому как свои, братья-политработники. А вот когда третий факультет, инженеры – жди проблем.
Так что нам с Фаигом повезло вдвойне. Вчера, когда попали дежурными по залу. И сегодня, когда наряд «свои» принимали. Не торопясь возвращаемся из столовой. Наслаждаемся чистым воздухом после столовской вони. Небо синее, ранняя весна, но солнышко уже пригревает. Хорошо. Заходим в здание факультета, поднимаемся на этаж курса. Скидываем грязную «подменную» форму в «сушилке», ополаскиваемся в умывальнике холодной водой. Казарма пуста. Ровные ряды заправленных кроватей, кроме наряда по курсу – никого. Все на самоподготовке.
Фаиг Джабраилов – мой одногруппник, больше того, мы в одном отделении. Он из города Евлах, Азербайджан. Невысокого роста, ладный, жгучий брюнет, густые брови, аккуратные усики, глаза как чёрные маслины. Настоящий «евлахский красавчик». Мягкий азербайджанский акцент. Учится
