Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие - Лев Самуилович Клейн
В декабре того же года великий князь Иван IV принял титул царя, то есть императора (до того так официально именовались в русских документах только крупнейшие государи мира — император Священной Римской империи, хан Золотой Орды, византийский государь и султан турецкого государства, появившегося на месте Византии). После этого бояре решили, что 16-летнего царя нужно женить. В невесты была избрана Анастасия Захарьина, из рода бояр Захарьиных-Юрьевых, занимавших высокое положение при деде и отце государя. Теперь они снова возвысились.
Глинские разозлили народ своими насилиями и поборами. Когда засушливым летом 1547 г. Москва была охвачена огромными пожарами и погибли тысячи москвичей, народ обвинил бабку царя Анну Глинскую, что она вынимает у покойников сердца и, настояв на этих сердцах воду, кропит ею дома, от чего они загораются. Собравшись толпами, москвичи бросились искать Глинских. Юрия Глинского вытащили из Успенского собора, куда он спрятался, и убили. Прибыли в Воробьево и требовали у царя выдать бабку Анну. Царь натерпелся страху и на всю жизнь проникся ненавистью не только к боярам, но и к простому народу. Глинских пришлось удалить от правления, заменив их Юрьевыми.
5. В тени Сильвестра
К этому времени в Москве оформилась система министерств — «Приказов»: Казенный (финансовый), Посольский, Поместный, Разрядный (военный) и другие. Из этих учреждений вышли дельные соратники молодого царя, начавшие реформировать управление. Из них сложилась небольшая группа советников, которая встала над Боярской думой и в руках которой сконцентрировалась реальная власть. Эту группу советников впоследствии прозвали Избранной радой. Во главе этой группы стояли два незнатных человека: казначей Алексей Адашев и священник Сильвестр, духовник царя. Сильвестр был ярким проповедником и обладал даром внушения. Он психологически подчинил себе молодого царя и внушил ему страх перед Богом, желание заслужить вечное спасение добрыми деяниями и покровительством церкви. Сильвестр и Адашев начали робкие реформы устарелого административного устройства России, основанного на «кормлениях» (даче областей на откуп воеводам) и местничестве.
Но влияние Сильвестра беспокоило родственников царицы, оттесненных от кормила правления. Они нашептывали царю, что поп Сильвестр посягает на царские функции, слишком много на себя берет и фактически оттесняет царя от власти. Наговоры возбуждали природную подозрительность царя и играли на его самолюбии. Особенный гнев царицы и ее родных вызвало поведение Сильвестра и Адашева во время тяжелой болезни царя. Готовясь к смерти, даже приняв от митрополита монашеский чин, царь предложил своим приближенным присягнуть маленькому царевичу Дмитрию, его сыну от Анастасии, тогда еще живому, но советники, испугавшись нового боярского засилья при малолетнем царе, взяли сторону Владимира Андреевича Старицкого, двоюродного брата царя. Этого царь не мог им простить, когда выздоровел. Обоих советников заподозрили и в смерти царицы: извели, мол, ее колдовством. Советники угодили в опалу. Сильвестр был сослан простым монахом в Соловки, Адашев — комендантом захваченной в Ливонии крепости Феллин (ныне Вильянди, Эстония), где вскоре и умер.
6. Востребованная гроза
Царь был убежден в своем праве на всевластие, в святости и божественности своего призвания по самому происхождению. Это у других народов («о безбожных языцех что и глаголати!») властители не сами владеют государствами, а «как им повелят работные их, так и владеют, — писал он своему беглому критику князю Курбскому. — А Российское самодержавство изначала сами владеют своими государствы, а не боляре и вельможи». Расправляться с ними сам Бог велел. «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же есми были» (Первое послание…).
Грозный и жестокий царь таким, каким он формировался с детства, был нужен не только недалеким эгоистам, попадавшим к нему в родню и фавор, но и широким слоям мелкого дворянства, страдавшим от своеволия крупных феодалов. Идеологом их был профессиональный воин-наемник Иван Пересветов, подавший царю две челобитные, в которых была изложена обширная программа реформ. Пересветов мечтал о сильной военной монархии, устроенной по образцу Османской империи турок. Царь должен больше всего заботиться о благополучии воинского сословия. «Мудр царь, что воинам сердце веселит». Ленивых богатеев, отвращающих царя от воинов, надо, не дожидаясь каких-либо улик («лица»), «огнем жещи» и «лютой смерти» предавать. Царь должен быть «на царстве грозен и мудр» (Пересветов 1956). Пересветов умер в безвестности, но царь фактически осуществлял многое из его программы. Природные свойства царя совпали с неким социальным идеалом.
С расформированием Избранной рады 13-летний период сравнительно благостного правления окончился. После 1560 г. начались кровавые расправы с родственниками и друзьями Адашева. Одновременно после короткого траура по умершей жене царь, и при ее жизни изменявший ей, пустился во все тяжкие. Он всячески распутствовал, утоляя свое любострастие, веселился на пирах с обильными возлияниями и грубыми забавами. Вокруг него собралась ватага новых приятелей и советников взамен Избранной рады: Алексей Басманов-Плещеев, Василий Грязной, князь Афанасий Вяземский, Малюта (Григорий Лукьянович) Скуратов-Бельский. Басманов взял на себя воеводские функции, Скуратов — карательные, и все поддерживали безудержное веселье и распутство царя. Видя на пиру, как царь, упившись, плясал со своими любимцами в масках, старый князь Михаил Репнин заплакал. Иван стал надевать на него маску («мошкару»). Князь вырвал ее из рук царя и растоптал, сказавши: «Государю ли быть скоморохом?» Иван выгнал его взашей и приказал прикончить — убили старика прямо в церкви, куда он отправился молиться о чистоте нравов.
После начала войны с Ливонией и бегства в Литву ряда знатных людей — князей Вишневецкого, Курбского, Черкасских — царь, опасаясь боярских измен, собрал всю казну, оставил Кремль и зимой 1564 г. со всеми родичами и приближенными выехал длинным обозом в Александровскую слободу,
