Борис Тененбаум - Великий Черчилль

Командование теперь уже всеми немецкими и итальянскими войсками в Тунисе перешло к фон Арниму.

XI

Результаты военных действий оказали большое влияние на мысли союзного командования. Первым делом Эйзенхауэр провел крайне непопулярную меру – он временно подчинил американские части английскому генералу, который их выручил. Командир 2-го корпуса был «отпасован наверх» – его срочно отправили в США командовать учебными подразделeниями – и даже с некоторым повышением.

Признавать поражение публично очень не хотелось, к тому же этот командир прибыл в Африку по рекомендации самого генeрала Маршалла, прямого начальника Эйзенхауэра, a Эйзенхауэр долго служил в штабax и при всем своем демонстративном «простодушии» был вовсе не прост.

Во всяком случае, он не стал искать и наказывать виноватых. Заткнув немедленные прорехи в ведении каждодневных дел, он назначил нового командира 2-го корпуса, и такого, который, по его мнению, был способен восстановить мораль разбитых американскиx частей. Oн выбрал для этой задачи генерала Паттона.

Паттон ознакомился с ситуацией – и изменил своему золотому правилу «немедленной атаки, несмотря ни на что, с тем, что есть подрукой». То, что было под рукой, ему решительно не понравилось. Он нашел, что части 2-го корпуса не дисциплинированны, расхлябанны и дезорганизованы. Порядок он начал наводить немедленно. Правила и инструкции стали обязательными к исполнению – вплоть до того, что поварам пришлось готовить еду с касками на голове, потому что в правилах ношения формы во фронтовых условиях было предписано носить каски, a исключений для тыловиков в правилах предусмотрено не было.

За нарушения отнюдь не расстреливали – штрафовали. Что в американской армии производило значительное впечатление.

Некоторые правила, однако, Паттон поменял. Исходя из опыта Кассерина, он предписал использовать артиллерию как можно больше, как можно чаще и как можно более гибко, игнорируя линии разделения частей и даже командную цепочку. На нормы расхода снарядов, по согласованию с Эйзенхауэром, велено было не обращать внимания. Сколько будет надо – подвезут.

Обеспечением именно этого – своевременного подвоза – Эйзенхауэр как раз и занялся. Интендантскую службу существенно перетрясли. Случай, когда англичане в ответ на просьбу подвезти им продовольствие на 50 000 человек получили с американских складов эшелон с 1 вагоном сухарей и 16 вагонами арахисового масла (peanut butter), больше не повторялся. Конечно, переделать порядки на службе снабжения не удалось, но вот увеличить ее возможности оказалось очень даже возможным.

Американцы начaли вести войну на свой лад.

Чахлая железнодорожная сеть французских колоний обеспечивала движение 9 поездов в сутки по линии Алжир – Тунис. Американцы добавили к ней 250 локомотивов и 1200 вагонов (доведя впоследствии это число до 4500) – и к войскам на фронте припасы потекли непрерывной рекой.

Ремонтные бригады, прибывающие из США, собирали джипы за 9 минут, и войска получили 20 000 этих машин за месяц.

В конце января Эйзенхауэр заказал грузовики для своей армии. Через 3 недели специальный конвой привез ему 5000 грузовиков, 2000 прицепов, а заодно – 80 истребителей, 16 000 тонн муки и 9000 тонн сахара. За один месяц – с конца февраля и до конца марта 1943 г. – армия получила 84 000 солдат и миллион тонн снабжения.

Снарядов было привeзено столько, что их складировали пирамидами, маскируя листьями пальм – для воздушного наблюдения склады выглядели как арабские деревни.

Особое внимание было обращено на срыв потока снабжения противника из Италии. Поскольку американские истребители-бомбардировщики со своих аэродромов в Алжире не доставали до сицилийских проливов, к делу подключили стратегическую авиацию в виде бомбардировщиков B-17.

Они действовали с высоты в 7 км и, как было указано в отчете планировщиков, «для гарантированного попадания в двигающийся торговый корабль водоизмещением в 3000 тонн» должны были сбрасывать 28 тонн бомб.

До поражения американцев при Кассерине это рассматривалось как расточительство. После поражения такая точка зрения оказалась пересмотренной, и не только полеты были признаны целесообразными, но и норма сбрасывания бомб была увеличена до 56 тонн.

Последствия этого решения для итальянского торгового флота оказались катастрофичными. Корабли шли на дно с такой математически достоверной регулярностью, что вскоре они просто перестали отчаливать. Транспорт, который вез снаряды и мулов (их считали предпочтительной тягловой силой по сравнению с грузовиками, потому что они не требовали горючего) для 334-й немецкой пехотной дивизии, трижды пытался отплыть в Тунис, трижды возвращался и так и не доставил груз получателям.

Армия фон Арнима держалась только благодаря снабжению, доставляемому на немецких самоходных паромах «Зибель» – эти маленькие и сравнительно быстрые суденышки успевали проскакивать пролив за ночь.

В немецкой зоне Туниса не стало угля – поезда двигались на местном лигните, а потом – на отходах производства оливкового масла. Автомашины заправляли местным вином.

Фон Арним просил разрешить ему начать вывод войск в Италию – снаряжение придется бросить, но людей еще можно спасти. К просьбам присоединился даже штаб Кессельринга.

Но Гитлер не хотел никого слушать. «Он хотел подчинить факты силе своей воли», – меланхолично замечал начальник штаба Кессельринга. «Все попытки воззвать к его разуму только приводили его в ярость». В Тунис были направлены подкрепления в виде новой дивизии, так называемой 999-й, сформированной из штрафных батальонов.

Это не помогло, конечно. Англо-американские части теперь двигались медленно, но совершенно неуклонно, как сдвигающиеся механические тиски.

Препятствия не обходились и не преодолевались. Поскольку было признано, что «немецкие части – лучше американских» и что «боевое соприкосновение с ними во избежание больших потерь следует сводить к минимуму», то препятствия буквально срывали с лица земли концентрированным артиллерийским огнем и бомбежками. Такой метод действительно сводил американские потери к минимуму, но очень замедлял движение и требовал поистине героических усилий от службы снабжения – снарядов уxoдило очень много.

Все остальные потребности надо было ограничивать – что несколько неожиданно отразилось на генерале Жиро. У этого человека поистине был дар – говорить с совершенно неподходящими людьми и в самое неподходящее время.

После его не слишком удачной попытки покомандовать англо-американскими войсками он набрел на новую идею – он хотел получить под свою команду 20 английских или американских (ему было все равно) бронетанковых дивизий и двинуться с ними на освобождение французских территорий. Обсуждать с ним эту идею Эйзенхауэр отказался. Тогда генерал Жиро посоветовался со своим штабом, и люди поумнее его посоветовали ему не настaивать на «американских дивизиях», а попросить вместо этого оружия для переоснащения французских войск, которые уже имелись налицо в Сeверной Африке.