Федор Раззаков - Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента

Среди молодого поколения есть хорошие режиссеры, но их, к сожалению, значительно меньше, чем в среднем и старшем. И нечего на это обижаться, перед экраном все равны…»

Как в воду глядел В. Наумов: пришедшая к власти в советском кинематографе армия перестройщиков таких фильмов наснимает, что львиная их доля (90 %) благополучно забудется уже через несколько лет. Правда, тогда, на съезде, об этом еще никто не догадывается: большинство делегатов полно оптимизма и благих надежд. В итоге коллега Наумова молодой режиссер Карен Шахназаров даже нашел в себе смелость пожурить мэтра:

«Мне было больно и горько слышать упреки в адрес молодежи здесь, на съезде. Я хотел бы обратиться сейчас к вам, Владимир Наумович Наумов, и, обращаясь к вам, обратиться ко всем мастерам вашего поколения. Я хотел бы сказать вам, что не надо видеть в молодежи врага. Я хотел бы сказать, что тем более не надо видеть в молодежи, которая сейчас пришла в кинематограф, некую компанию бузотеров и хулиганов (в действительности так и вышло: эта молодая поросль – пусть и не сам Шахназаров – бросилась снимать кино в основном про бандитов, проституток, цеховиков и партийных приспособленцев. – Ф.Р.). Мы учились на ваших фильмах, и мы любим ваши фильмы. Лучшие из ваших фильмов – ваших, Алова и Наумова, и фильмы Бондарчука и Чухрая, и фильмы Данелия и Хуциева мы знаем, любим и высоко их ценим. Но сегодня, сейчас, положа руку на сердце, можете ли вы сказать себе, что вы сделали для нашей молодежи, для нашего поколения столько же, сколько сделали для вас, для вашего поколения Ромм, Пырьев и Райзман?..».

Кто оказался прав в этом споре, показало время. Если в свое время на смену Сергею Эйзенштейну, Александру Довженко, Ивану Пырьеву, Григорию Александрову, Сергею Герасимову, Борису Барнету пришли Сергей Бондарчук, Георгий Чухрай, Владимир Наумов, Леонид Гайдай, Эльдар Рязанов, Георгий Данелия, а их сменили Андрей Тарковский, Алексей Герман, Никита Михалков, Владимир Мотыль, Сергей Параджанов, Лариса Шепитько, то революционное время перестройки вынесло на гребень людей, имена которых даже неловко называть в контексте всех вышеперечисленных. То есть весь пафос V съезда ушел в гудок. Гора родила мышь. Или, выражаясь языком киногероя уже наших дней, Данилы Багрова в талантливом исполнении Сергея Бодрова-младшего: наступил кирдык.

Но вернемся в май 86-го.

Волею судьбы Анатолий Эфрос тоже угодил в число неугодных для новых «хозяев жизни». Что было вполне объяснимо, поскольку Эфрос среди театральных «горбачевцев» уже два года воспринимался как предатель: за то, что пришел в «Таганку» по заданию горкома партии. Поэтому лупили по нему с таким же остервенением, как и по Сергею Бондарчуку или Анатолию Софронову (был такой советский писатель, много лет возглавлявший журнал «Огонек»). Об этом же слова О. Яковлевой:

«Видимо, уж больно раздражал многих своей „аполитичностью“ Эфрос. Не мог втайне не раздражать – своей „отстраненностью“ от „общей борьбы“ с системой. Занимается себе своим высоким творчеством, видите ли, а им, борцам, удар на себя принимать приходится.

Но это – внешне. А если глубже заглянуть – ведь чтобы выжить, и на компромиссы с властью идти приходится. Противно, но никуда не денешься. Кто без этого – даже из самых талантливых и видных (не говоря уж о «не слишком видных») – мог выжить тогда и сохранить себя, не уступая ежедневно политначальству? Редкие исключения.

И уступали. В самых разных формах, но непременно. Принцип был такой, даже у самых-самых «борцов»: сначала «сталь варить», а потом уж и «короля раздеть». (Намек на Олега Ефремова, который сначала поставил в «Современнике» сатирический спектакль «Голый король», а спустя полтора десятка лет, уже будучи руководителем МХАТа, осуществил постановку официозных «Сталеваров». – Ф.Р.) Сегодня книгу – для них, зато завтра уж – для себя. Завтра мы обязательно жахнем – но сегодня немножко им уступим! Тем же Джоном Ридом – все ж таки «великая революция», пусть порадуются.

(Кстати, наш герой Леонид Филатов тоже шел на такого рода компромиссы: только за один 1985 год снялся в двух фильмах, где играл пламенных большевиков: Шелапугина в «Берегах в тумане» и Чичерина в одноименном фильме. – Ф.Р.)

И вот, когда ежедневно приходится – стиснув зубы, разумеется, – идти на сделки с начальством, неприятно видеть перед глазами человека, который на уступки не шел – даже если бы захотел, просто в силу неумения и невозможности внутренней. Но Эфрос на другом этаже творил, поэтому и подминать его было очень сложно. Поэтому и на улице оказывался не худрук «Таганки», а худрук Ленкома – он вроде бы и не строптивый, мягкий, не скандалит, а вот никак его не прижмешь. Только если кардинально вопрос решить – то есть снять к чертовой бабушке, и дело с концом. Так и сделали (имеются в виду события 1967 года. – Ф.Р.). И в Театре на Бронной все шло к тому же, хотя и снимать-то вроде неоткуда.

Так вот, эта отстраненность и бесспорная незапятнанность не могли втайне не раздражать совковую «творческую интеллигенцию»: чистенький! И тем сильнее раздражало, что жить-то вынуждены были, как правило, в противоречии – между «прогрессивными убеждениями» и подчас весьма верноподданнической практикой. И жили, стараясь не делать свои тайные угрызения слишком явными – иначе ведь и уважение к себе потеряешь.

И вдруг чистый и невинный – «оступился». Пошел работать в театр, из которого режиссер сбежал, а он-де, этот театр, по определению должен оставаться «святым» (и вопреки народной мудрости – пустым!) местом. Не иначе, как слабину дал, с начальством сговорился! И зазвучало: «Пошел на поводу! Предал своих»!» – Нет большей радости для толпы, которая только и делала, что «шла на поводу» – не признаваясь в этом даже себе. (Но каждый про себя все знает, как ни скрывай.) «Да он вовсе и не такой уж святой! Еще больше не святой, чем мы, – какая радость! Да мы бы – никогда!.. Вот до чего доводит аполитичность! Ату его, ату!»

Не понимали: «защищая» одного художника, – да не от начальства, а от другого художника, – они этого другого убивают! И тем самым угождают тому же начальству как нельзя лучше. «Заглотнули наживку». Затравили. Достигнута высшая цель: всю жизнь травило Эфроса политначальство. А в конце концов подвели гениально к тому, что добили-то его свои, собратья по искусству, творцы, интеллектуалы…»

Впрочем, о том «как и кто добил» речь еще пойдет впереди. А пока вернемся к событиям весны 1986 года.

В конце апреля Филатов включился в новый кинопроект: его друг Константин Худяков приступил к съемкам фильма «Претендент» по заказу Гостелерадио. Кино из разряда «разоблачительных»: разоблачало нравы, царившие в западном телебизнесе. У Филатова там главная роль – шоумен Тед Стивенс. Вот как описывала фабулу фильма его редактор Н. Меренкова: