Катрин Денев. Красавица навсегда - Андрей Степанович Плахов
Тем не менее в Париже, по свидетельству Франсуазы Саган, у Денев репутация блистательной женщины, не сделавшей, «насколько это известно», никому ничего дурного (а в Париже, да еще в ее среде, о таких вещах узнают быстро)». Она подала в суд на бульварный журнал «Вуаси», который написал, что Денев ненавидит Брижит Бардо, Элизабет Тейлор и Изабель Аджани. Когда ее спрашивают, приходилось ли ей сталкиваться с актрисами, враждебными к ней, говорит даже вопреки фактам: «Нет, вот с безразличными и эгоистичными – да, но и мужчины такие попадаются. В жизни можно многое скрыть, а в кино, какую бы роль ни играли, актеры все равно показывают, какие они на самом деле».
Французские звезды старшего поколения снимаются редко или вообще не снимаются, некоторые пытаются начать вторую карьеру в качестве режиссера. Катрин Денев пока об этом не думает, хотя полностью такую возможность не исключает. Не исключает и того, что напишет книгу, чтобы опровергнуть то, что написали о ней другие и что ей кажется надуманным или просто выдуманным.
Считается, что именно Денев радикально отодвинула возрастные пределы в кино и облегчила судьбу актрис, идущих за ней – Изабель Юппер и той же Изабель Аджани. Но, в отличие от феминисток, она вовсе не отрицает эстетических проблем, связанных со старением женщины. Увы, морщины не становятся частью женского обаяния, как это бывает у мужчин (не у всех, конечно, – посмотрите на Делона). Но Катрин Денев признается, что чувствительна к шарму Аль Пачино не меньше, чем Джонни Деппа. Признается и в том, что даже в эпоху эмансипации стареть в кино тяжело, что часто как будто спускаешься по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, что нелегко сохранить бдительность, вовремя остановиться и отказаться от соблазна продлить искусственную молодость.
Но возраст приносит и осенние радости. Катрин Денев обожает детей своих детей. Когда у Кьяры родился первый ребенок, Денев призналась, что, как и в молодости, обожает малышей, даже чужих, встреченных на улице – ей хочется дотронуться до них и приласкать. А когда появился младенец ее младенца, это было настоящее счастье. Недаром ее первое платье от Сен-Лорана было сшито в стиле «бабушка».
Из интервью Сержа Тубиана с Катрин Денев
(Париж, 1993)
– Катрин, вы должны согласиться, что без моего первого вопроса очень трудно обойтись, когда разговор идет о мадемуазель Денев. Она очень красива. Она безупречно красива. Она идеально красива – по меркам того мира, того, скажем, микрокосмоса, который породил…
– Это явление… Не так ли вы собираетесь закончить свою мысль, Серж? Я перебью вас, вы позволите?
– Простите, Катрин, мою многословность.
– Просто я думаю, что можно обойтись без первого вопроса. Я действительно красива. Возможно, очень красива, но говорить со мной об этом сейчас не стоит. За пятьдесят лет женщина смиряется с любой природной шалостью. Если бы я родилась, скажем, без уха, и убивалась по этому поводу первые двадцать пять лет жизни, то к пятидесяти, уверяю вас, смирилась бы, отпустила бы – вот так – прядь и подумывала бы время от времени, что гораздо хуже, если бы у меня были волосатые и кривые ноги. И с красотой тоже. Только больше хлопот. Мою внешность надо поддерживать сотнями искусственных способов. И не ради собственного удовольствия, ради удовольствия других. Все должны видеть Катрин Денев такой, к какой привыкли.
– Простите, насколько я понимаю, можно задать вам второй вопрос: ваша внешность вас скорее обременяет, чем радует? Я не слишком бестактен?
– Я даже резче скажу: теперь меня раздражает мое лицо и еще больше моя фигура. И еще больше кремы, туши, массаж. Мне мерещатся искусственные цветы.
– Катрин, вы неожиданны для меня, и ваша откровенность оборачивается моей бестактностью: вы обзавелись неким комплексом, вы понимаете, что я имею в виду.
– Конечно. Не знаю, не думаю, что слово «комплекс» верное. Как-то ждала на улице подругу, она запаздывала и, чтобы скоротать время, я купила в киоске полубульварный гороскоп и прочитала следующее: «Дракон – великолепный знак, купающийся в лучах собственной славы. Он сверкает, блестит, но его сожгут к Рождеству». Прочитала, и вы не поверите, не могу выкинуть это из головы, мне кажется, что это про меня: я дракон, обсыпанный драгоценностями и серпантином, облаченный в вечернее платье, гладкий и сверкающий, как фигурка «Оскара». Вот чем в сущности является для меня моя внешность на шестом десятке. Это с одной стороны. С другой, я уже говорила, она мне привычна, как интерьер собственного дома. А может, все это в наказание за то, что в юности я слишком злоупотребляла своей внешностью?
Из журналистского опыта
(Париж, 1998)
Ни одно интервью не ставило меня в столь трудное положение. Катрин Денев отгородила себя от журналистов стеной полной непроницаемости. Еще когда она была совсем молодой, ей присудили «Приз Лимон» – за то, что прослыла самой «кислой» из актрис по отношению к прессе. С тех пор «снежная королева» к нашему брату не потеплела.
Недоступность недоступностью, но мне-то кажется, что я о своей героине практически все знаю. И с этими мыслями вхожу в парижский отель «Интерконтиненталь», в пышный псевдобарочный зал, где собрался «весь Париж» с присущим ему смешением снобистского блеска и демократического «бардака». Все ждут начала традиционного зимнего шоу Ива Сен-Лорана.
У узкого края подиума расположились три почетных ряда с расписанными на креслах фамилиями гостей. Я нашел свое место в третьем ряду, слева от меня сидел наследник империи Сен-Лорана, на которого были направлены хищные объективы фотографов. Другой их отряд занял позиции за перегородкой прямо за моей спиной, а одна из папарацци – толстуха в сандалетах на босу ногу – плюхнулась в оказавшееся свободным кресло справа.
Третий отряд фотокоров отслеживал у входа появление Катрин Денев. И опять она возникла как бы неожиданно, вызвав волнение в зале и с помощью бодигардов нашла путь к своему месту в первом ряду – прямо передо мной. На ней было бордовое манто с черным мехом, туфли на шпильках, бриллиантовые серьги и темные очки. Словно по сигналу началось шоу. А после него Денев долго поздравляла Сен-Лорана, отвечала на приветствия знакомых и вежливо отбивалась от попыток ретивых журналистов взять несанкционированное интервью.
Наконец мы отделились от остальных, вездесущие кураторы провели нас через другой зал и кухню в ресторан отеля. Мы заняли место за столом. Катрин Денев предложила сначала выпить кофе, а потом поесть:
