Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя
Сам Сталин, не имевший опыта руководства современной армией, опирался в значительной степени на «здравый смысл». Например, 27 августа 1941 г. он направил ленинградским руководителям такой совет об организации обороны:
[…] Дислоцировать танки КВ (самые современные на то время советские тяжелые танки. – О. Х.) через каждый километр в среднем, местами через 2 километра, местами через 500 метров, смотря по местности. За этими танками или между ними дислоцировать другие менее мощные танки и бронемашины. За этой танковой линией, позади ее, расположить более крупную артиллерию. Пехотные дивизии будут стоять непосредственно за танками, пользуясь танками не только как ударной силой, но и бронезащитой[589].
Для реализации этого плана Сталин был готов выделить 100–120 танков КВ – огромную силу в умелых руках. Свидетельством дезорганизации военного командования были попытки Ставки руководить тактическими действиями войск, иногда вплоть до взвода[590]. Опыт первых месяцев войны показал бесплодность частных контратак советских войск. Плохо подготовленные, они приводили к огромным потерям и не давали существенных результатов. Красная армия и ее руководители не владели также сложным искусством сдерживания врага и сохранения войск при помощи организованного отступления на заранее подготовленные позиции. Сталин требовал удерживать каждый рубеж любой ценой, запрещая отступления до тех пор, пока отступать уже было поздно. Это приводило к тому, что советские войска попадали в окружение и уничтожались по частям.
Нараставшие военные неудачи то и дело обостряли присущие Сталину подозрения о предательстве в штабах. Несомненно подыгрывая им, 19 августа 1941 г. Г. К. Жуков, командовавший тогда Резервным фронтом, направил Сталину такой доклад: «Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает ближайшие наши возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей»[591]. Сам Сталин 29 августа 1941 г. писал Молотову, находившемуся в Ленинграде: «Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу […]?»[592] Правда, каких-либо серьезных последствий эта шпиономания не имела. Сталин вполне осознавал опасность охоты на «врагов» среди генералов в условиях войны. Дело ограничилось обвинениями в трусости и арестами нескольких генералов. Гораздо чаще применялся метод снятия с должностей и понижения по службе.
И все же, как бы ни были тяжелы поражения Красной армии, гитлеровский блицкриг был сорван. Вермахт нес ощутимые потери. Даже окруженные советские армии отчаянно оборонялись, нарушая точно выверенные немецкие планы. Несмотря на нехватку оружия и опыта, бойцы вели себя героически – и это сыграло важнейшую роль в том, что в самые тяжелые месяцы войны удалось выстоять. В конце июля 1941 г. Сталин завизировал указы о присвоении звания Героя Советского Союза группе солдат и офицеров Красной армии. Младший лейтенант Н. Л. Кудрявцев с небольшой группой солдат атаковал превосходящие силы противника и был убит после того, как, израсходовав боеприпасы, бросился врукопашную. Капитан Н. Ф. Гастелло направил горящий самолет в колонну вражеских войск. Младший лейтенант Д. А. Зайцев и старший лейтенант И. И. Иванов, израсходовав патроны, таранили немецкие самолеты. Красноармеец Я. Х. Кольчак расстреливал танки врага «до тех пор, пока его орудие не было раздавлено танком». В начале августа 1941 г. Сталин утвердил указ о присвоении звания Героя Советского Союза летчику-истребителю В. В. Талалихину, который впервые произвел таран в ночном воздушном бою[593].
Однако массовый героизм и самоотверженность советских воинов были такой же реальностью, как и падение морального духа войск после ряда страшных поражений. Сталин получал многочисленные свидетельства и того и другого. Панику, добровольную сдачу в плен, дезертирство, отсутствие твердого командования Сталин объявил главной причиной военных провалов. Все меньше доверяя способности армии консолидироваться собственными силами, Сталин прибег к испытанным методам политического контроля. В июле 1941 г. был воссоздан институт военных комиссаров, чрезвычайных представителей партии в каждом военном подразделении[594]. Они обладали огромными полномочиями. Комиссары опирались на органы государственной безопасности в армии – особые отделы. По официальным данным, с начала войны до 10 октября 1941 г. в армии было расстреляно 10 201 человек, из них 3321 – перед строем[595]. Но даже эти огромные цифры вряд ли отражали истинный размах репрессий на фронте и в прифронтовой полосе.
Чтобы заставить войска бороться до конца, Сталин стремился поставить вне закона саму возможность сдачи в плен. Соответствующие установки были сформулированы уже на начальном этапе войны в известном приказе Ставки Верховного командования № 270 от 16 августа 1941 г. Судя по стилю, приказ был в значительной мере (если не исключительно) написан Сталиным. Сдающиеся в плен подлежали уничтожению «всеми средствами, как наземными, так и воздушными». Семьи «злостных дезертиров» из числа командиров подлежали аресту. Семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишались государственного пособия и помощи. Приказ зачитывался во всех подразделениях армии[596]. Понимание плена как позора и даже измены на долгие годы предопределило дискриминацию бывших военнопленных в СССР.
Угрозами и обещаниями подкреплений Сталин пытался вселить в своих подчиненных волю к упорному сопротивлению. 11 июля 1941 г., когда немцы вплотную приблизились к Киеву, Сталин отправил первому секретарю ЦК компартии Украины Хрущеву телеграмму: «Предупреждаю вас, что, если вы сделаете хоть один шаг в сторону отвода войск на левый берег Днепра, не будете до последней возможности защищать районы УРов на правом берегу Днепра, вас всех постигнет жестокая кара как трусов и дезертиров»[597]. 16 июля Сталин подписал приказ ГКО, в котором руководителям западного направления поручалось до последней возможности драться за Смоленск. Намерения сдать Смоленск объявлялись «преступлением, граничащим с прямой изменой Родине»[598]. В Смоленском сражении в июле – сентябре 1941 г., героически сражаясь в окружении, Красная армия задержала продвижение немцев к Москве. Решение Гитлера перенацелить заметную часть своей армии на Правобережную Украину и Ленинград также способствовало стабилизации центрального фронта. У Сталина в июле и августе оставалась надежда удержаться по линии основных советских столиц – Ленинграда на севере, Москвы в центре и Киева на юге. Время работало против немцев. Приближалась осенняя распутица, а там рукой подать было и до первых морозов.
