Неизвестен Автор - Полководцы и военачальники Великой Отечественной (Выпуск 3)

Октябрьская революция не смогла сразу изменить положение юноши. Но жизнь его все же приобрела глубокий смысл. В пятнадцать лет Сергей поступил в бригаду лесозаготовителей. Трудился на тяжелой работе наравне со взрослыми. Через год вступил в комсомол, возглавил комсомольскую ячейку в сельхозкоммуне. В 1922 году добровольно поступил на пехотно-пулеметные курсы, а еще через год в числе лучших курсантов был переведен на учебу в Объединенную военную школу имени В ЦИК - одно из самых популярных военно-учебных заведений того времени.

Окончив школу, служил в Новороссийске командиром взвода. Затем командовал ротой и батальоном в прославленной Московской Пролетарской дивизии. По складу характера уже тогда обращал на себя внимание тем, что многочисленными похвалами и поощрениями не обольщался. Больше внимания обращал на свои недостатки, которые никогда не скрывал, радовался успехам подчиненных, поддерживал бойцов в трудной воинской службе, но панибратства не допускал, слыл строгим и справедливым воспитателем.

В 1937 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе и, как один из лучших выпускников, получил назначению на должность начальника штаба дивизии, затем начальника оперативного отдела штаба Харьковского военного округа. С 1939 года командовал 132-й стрелковой дивизией.

Теперь, в госпитале, внимательно слушая сообщения о том, что наступление немецко-фашистских армий захлебнулось, а советские войска под Москвой вырвали у врага стратегическую инициативу, Бирюзов с удовлетворением отмечал, что ставшая ему родной дивизия внесла посильный вклад в развитие событий. Всеми мыслями и чувствами он был на фронте. Самой заветной мечтой было вернуться в родную дивизию. Что ж, жизнь бывает щедра и на самое заветное: по выздоровлении Сергей Семенович получил назначение на прежнюю должность. Рад был безмерно.

После короткого свидания с семьей Бирюзов вновь вступил в командование 132-й стрелковой дивизией. Здесь он узнал, что за мужество и отвагу, проявленные в боях за Родину, награжден орденом Ленина. Ветераны дивизии, находившейся в составе все той же 13-й армии Брянского фронта, тепло встретили своего командира. Многие из них также побывали в госпиталях, наиболее отличившиеся выдвинулись на новые командные должности. Бирюзов поставил перед ними задачу учить молодое пополнение воевать с учетом полученного опыта, совершенствовать тактику боя. Он не уставал повторять: "Всемерно избегать неоправданных потерь". И сам всегда стремился к этому.

Исключительно дисциплинированный командир, он однажды в ситуации, грозившей бессмысленной гибелью многих бойцов и командиров, счел возможным прекратить бой, начатый в соответствии с решением штаба армии.

Случилось это ранней весной. Хутор Красный, который приказано было взять, стоял на открытой местности. Противник превратил его в укрепленный пункт: все подходы простреливались артиллерией и пулеметами. Атака хутора по рыхлому глубокому снегу неминуемо означала бы крупные потери и не гарантировала успеха. Своими сомнениями Бирюзов поделился с командармом генералом Н. П. Пуховым. Командующий был непреклонен: взять хутор - приказ штаба фронта. Тщательно готовил Бирюзов штурм Красного. Ночью один из полков дивизии и лыжная бригада выдвинулись на рубеж атаки и с рассветом начали штурм. С КП Бирюзов видел, как, утопая по грудь в снегу, под огнем врага двинулись в атаку подразделения. Снег окрасился кровью, появились убитые и раненые, а до хутора еще было далеко, потери росли. И комдив отменил атаку, поняв бессмысленность ее продолжения. Доложил в штаб армии. "Для вас, видимо, будут большие неприятности, - сказал начальник штаба, вы самовольно отменили приказ..."

Только сели с комиссаром обедать - звонок из штаба армии: сдать хозяйство начальнику штаба и явиться к командарму. "Вот они и начинаются, неприятности", - мелькнула мысль. Быстро двинулся в путь, но из-за заносов мокрого снега прибыл в штаб армии только ночью. Там его ждал новый приказ: срочно явиться в штаб фронта. Удрученный, ожидая всяческих кар, прибыл Бирюзов в Елец, где стоял штаб фронта. Там, напротив, встретили его приветливо. Вскоре узнал и причину вызова: его назначили начальником штаба 48-й армии. Подумал, что благодаря состоявшемуся назначению на более высокую должность решено предать забвению отмену им штурма Красного. Но в штабе армии кое-кто обернул дело как прямое самовольство. Все оказалось иначе. Выяснилось, что штаб фронта действительно потребовал взять хутор Красный. Но как? Об этом нужно было подумать кому следовало. "Штурмом хутор взять было невозможно", - согласились е Бирюзовым в штабе фронта.

На новой должности он со свойственной ему энергией отдавал все свое время быстрейшему завершению формирования армии, организации и оборудованию оборонительных рубежей, которые она заняла летом 1942 года. Опираясь на свой опыт, накопленный в боях первого года войны, и знание штабного дела, Бирюзов настойчиво добивался проведения в жизнь указаний командующего армией по совершенствованию системы обороны, поддержанию постоянной боеготовности войск. Образцово поставив штабную службу в объединении, он значительную часть времени проводил в соединениях и частях, помогая их командирам обучать подчиненных тактике ведения боя и стрелковому делу. По собственной инициативе взялся за развертывание снайперского движения в войсках и вскоре добился того, что специальные таблички с надписью на немецком языке: "Берегись русского снайпера" - запестрели по всей линии вражеских траншей в полосе обороны армии. Узнав об этом от разведчиков, Бирюзов с удовлетворением заметил:

- Прошлым летом наступали во весь рост. Теперь пусть ползают на брюхе по чужой земле. Фюрер надеялся послать отсюда подкрепление под Сталинград, а мы помогли сталинградцам не допустить этого.

Бирюзов не случайно упомянул город, к которому в то время было приковано внимание всего человечества. Пребывание в должности начальника штаба 48-й армии Брянского фронта, находившейся в обороне и не участвовавшей в активных боевых действиях, не приносило удовлетворения жаждущей постоянной активной деятельности натуре Бирюзова. Его неудержимо тянуло туда, в гущу величайшего сражения, развернувшегося на правом берегу Волги. И такой час настал: Ставка Верховного Главнокомандования неожиданно предоставила ему такую возможность.

Осенью 1942 года в районах Тамбовщины началось формирование 2-й гвардейской общевойсковой армии, которая, по замыслу Ставки, должна была стать одним из крупнейших оперативных объединений подобного рода. Планируя проведение Сталинградской операции, Верховное Главнокомандование связывало с этой армией особые надежды. Не случайно поэтому, что на ее формирование были обращены наиболее закаленные в боях, преимущественно гвардейские соединения. В 1-й гвардейский стрелковый корпус этой армии включались 24-я, 33-я гвардейские и 98-я стрелковая дивизии. Первая из них отличилась в недавних боях под Ленинградом, две другие успешно сражались на Сталинградском фронте. На укомплектование 13-го гвардейского стрелкового корпуса прибыла 3-я гвардейская стрелковая дивизия - одно из первых четырех гвардейских соединений, удостоенных этого почетного звания в сентябре 1941 года. Богатые боевые биографии имели также другие соединения этого корпуса - 49-я гвардейская и 387-я стрелковые дивизии.