Татьяна Андреева - Прощай ХХ век (Память сердца)

Постоянно с нами было еще несколько преподавателей — двое молодых безработных учителей английского языка, Элизабет Сирэкоулд и Джордж Кершоу, а также пенсионерка-преподавательница английской литературы, Мардж Клэкстон. Они проводили с нами ежедневные практические занятия. На примере этих людей мы убедились тогда, как можно помочь безработным преподавателям, предоставляя им возможность подрабатывать в различных летних языковых школах и на курсах для иностранцев. Работая с нами, они могли в то же время заниматься поиском другой работы. Например, Элизабет и Джордж, в течение этого месяца по Интернету нашли себе работу в Китае. В Оксфорде уже в 1990 году в учебном процессе широко использовались обучающие компьютерные программы, Интернет и дистанционное обучение. Специальные курсы лекций нам читали приглашенные ведущие ученые, профессора, писатели, психологи, методисты из Кембриджа и других университетов, которые хотели летом дополнительно заработать. Мы, конечно, полюбопытствовали, какая нагрузка у этих преподавателей в течение учебного года и сколько они зарабатывают. Оказалось, что преподаватель моего уровня читает не больше двух лекций и ведет не больше шести часов практических занятий в неделю. Кроме этого, он числится куратором одного, двух студентов, которые раз в неделю отчитываются перед ним о своей учебе. В остальное время он занимается научной работой в библиотеке и дома. Что касается заработков, то в начале своей карьеры оксфордский преподаватель получает от пятнадцати до двадцати пяти тысяч фунтов в год, а с моим опытом, знаниями и степенью от ста пятидесяти тысяч фунтов в год и выше. На эти деньги профессор с семьей снимает коттедж или строит свой дом, имеет минимум два автомобиля и летом ездит отдыхать на экзотические острова в Тихом океане.

Наши заработки по сравнению с этим были неприлично малы, и мы предпочитали об этом не разговаривать. А, вот нагрузка у нас была не менее тридцати часов практических занятий в неделю, то есть шесть часов в день, плюс подготовка к занятиям, научная и методическая работа. Многие еще заведовали кафедрами, руководили факультетами. Поэтому английская профессура казалась нам детьми, которые жизни не знают, а июль в Оксфорде 1990 года — волшебным сном. Особенно женщинам, потому что нам не приходилось здесь заниматься еще и домашними делами — готовкой, стиркой, уборкой, хождением за продуктами, мучительным стоянием в очередях. Да, дома мы проводили не менее двух часов в сутки в очередях за продуктами, обычно по дороге домой после работы.

Занятий у нас было много. После завтрака, начинавшегося в восемь часов утра, мы к девяти собирались в уютном старинном доме, больше похожем на замок, нужно было лишь пересечь лужайку, расположенную между ним и нашим кафе. Там, с перерывом на обед, мы слушали лекции и занимались языком до семи часов вечера, затем дружно ужинали и возвращались в учебный класс смотреть старые английские фильмы. Нас полностью погружали в атмосферу английского языка и английской жизни, учили говорить на современном языке, используя, самые новые, то есть аутентичные материалы — газеты, журналы, радио и телевизионные передачи. Мы писали сочинения на заданную тему, выступали с докладами, обсуждали прочитанное, сочиняли стихи, и все это на английском языке. У меня всегда был хороший слух и способности к мимикрии (подражанию), поэтому уже через неделю я заговорила на английском языке так, что местная публика принимала меня за свою. Опишу один забавный случай. Однажды я после обеда вышла в холл и села в кресло просмотреть какой-то новый журнал. Ко мне подсела англичанка и стала расспрашивать о том, что за группа здесь занимается и, нет ли среди учащихся ее подруги по переписке из Ленинграда, для которой она привезла хорошую книгу. Мы проговорили минут двадцать, прежде чем я поняла, что она считает меня оксфордским преподавателем английского языка. Пришлось ее разочаровать и признаться, что я одна из тех самых учащихся, о которых шла речь. Она долго не могла поверить своим ушам, а мне было чрезвычайно приятно, что так получилось. Признание успеха пришло естественным путем, без комплиментов, которые англичане часто говорят из простой вежливости.

Раза два нам давали выходные дни, в которые мы обошли весь Оксфорд, побывали рядом со знаменитым университетом Тринити, Университетским колледжем, колледжами — Мертон, Экзетер, Ориэл, Королевским колледжем и колледжем Магдалины, всех не перечислить. Древнейший из них Мертон, был образован в 1264 году, то есть на 117 лет позже Вологды! Мы любовались шпилями средневековых башен Колледжа Всех Святых, собора Церкви Христа, Церкви Святой Девы Марии и огромным Радклиффским Куполом, а также зданием библиотеки Колледжа Линкольна. Эта библиотека уже тогда была полностью компьютеризирована, и студенты могли сидя в своих коттеджах читать любую литературу через Интернет. Посетили исторический музей Эшмолин, в котором хранятся экспонаты, принадлежащие греческой, римской и египетской культурам, редкие музыкальные инструменты, гобелены и монеты. Все это привезли сюда в ту пору, когда Англия была великой колониальной державой. Ботанический сад, место отдохновения оксфордских жителей, меня не вдохновил, может быть, потому что стояло необыкновенно жаркое для Англии лето и все растения выглядели не так свежо, как обычно. За весь июль не выпало ни капли дождя. Травы и цветы изнемогали от непривычной духоты и покрывались пылью. Немного легче было за городом, куда нас возили в гости к представителям, так называемой, средней буржуазии. Меня и Нину пригласило очень милое семейство, владевшее землей и имевшее какое-то отношение к университету. Они принимали нас в своем аккуратном коттедже, угощали английским обедом и демонстрировали очень модную тогда кровать с водяным матрасом. После бесед о литературе, жизни и семейных радостях они подарили мне католическую библию и отвезли нас назад, в Оксфорд. Из этой экскурсии я запомнила больше всего, как англичане обращаются со своими маленькими детьми. Годовалого малыша, одетого в одни трусики, при нас полдня держали в специальном стуле со столиком, где он ел и пил сам. Ему только ставили тарелку с едой и давали ложку. Никто его не кормил и не уговаривал скушать ложечку за папу и ложечку за маму. И он четко знал, что если сам не поест, ему до следующей кормежки ничего не дадут. Мать семейства рассказывала, что они водят своих детей раздетыми до холодов, да и в холодное время года не кутают их, чтобы не были излишне изнеженными. Чулки и курточки надевают не раньше поздней осени. Я в жизни не видела таких покладистых малышей, как в Англии.