Михаил Калашников - Записки конструктора-оружейника

При нашей личной встрече я сразу сказал;

- Мы не собираемся просить изменить конструкцию башни. Свою задачу видим в другом - установить изделие в гнездо для СГМТ без коренного переустройства. Работать будем с пулеметом, а не с башней.

- Ну так это же совсем другой коленкор, - улыбнулся Морозов. - Если потребуется какая-то помощь или мой совет - всегда к вашим услугам. Тем более вы сами- бывший танкист. Нам ли не понять друг друга?

Разговор у нас получился откровенный, доверительный. Вспомнили даже предвоенные годы.

- Между прочим, Александр Александрович, я вашей тридцатьчетверке в свое время посвятил стихотворные строчки.

- Ну-ка, ну-ка, интересно, - живо откликнулся конструктор Т-34. - Может, и прочтете, если помните?

- Сейчас попытаюсь. Только не взыщите за несовершенство. Вот, к примеру, четверостишие:

Мы шли сквозь туман и засады,

И грозно гремела броня.

Сметали врагов без пощады

Могучей лавиной огня.

- Нет, это не песнь конструктору, а настоящая ода металлу, - рассмеялся Морозов. - Впрочем, сколько вам было тогда лет?

- Не многим более двадцати.

- По себе знаю, в этом возрасте мы в то время пели и слагали стихи о двух вещах, диаметрально противоположных, - либо о грозной броне, либо о любви. Так что и вы, смотрю, этого не избежали, влюбившись в "железки"...

С Александром Александровичем Морозовым с той первой нашей встречи меня связывали прочные деловые и товарищеские отношения. Он являлся одним из выдающихся конструкторов в советском танкостроении, обладал неутомимой жаждой знаний, не мыслил себя без постоянного творческого поиска. Начав работать с пятнадцати лет копировщиком на паровозостроительном заводе, Морозов в 36 лет стал главным конструктором, одним из создателей прославленного в годы войны советского танка Т-34. Когда нас объединило общее дело, Александр Александрович решал сложные технические проблемы в создании новых образцов танковой техники, являвшихся дальнейшим вкладом в повышение обороноспособности страны.

В 70-е годы мы встретились с ним на XXV съезде партии. Тогда я впервые увидел на его пиджаке две золотые медали "Серп и Молот" и четыре лауреатские: одна - лауреата Ленинской премии, три - Государственной премии СССР признание его выдающихся заслуг перед Родиной.

Работа наша продолжалась. Учитывая, что пулемет не снабжался индивидуальным прицелом, а вместо него использовалась сетка прицеливания, находящаяся в прицеле пушки, пришлось удлинить ствол ПКТ, чтобы обеспечить сопряженность траекторий. Морозов, обратив внимание на изменение в конструкции, спросил:

- Не боитесь, что ваш маневр со стволом снизит его живучесть?

- Вы имеете в виду, что удлинение ствола, увеличив время воздействия пороховых газов на его стенки, приведет и к его значительному разогреву?

- Вот именно, - подтвердил Александр Александрович.

- Поначалу так и случилось. Но мы по-другому, чем у ПК, крепим ствол в коробке и предусмотрели улучшение теплоотвода.

В те дни на завод прибыл начальник бронетанковых войск Советской Армии маршал бронетанковых войск П. П. Полубояров.

Морозов познакомил меня с ним, потом, извинившись, вышел по каким-то срочным делам. Мы разговорились. Маршал интересовался, как мы осуществляем доработки пулемета, особенно связанные с жизнеобеспечением экипажа в боевом отделении.

- Как вы решаете проблему устранения загазованности при стрельбе в наглухо закрытой башне? Вопрос, сами понимаете, для танкиста весьма важный, подчеркнул Павел Павлович.

- Мы понимаем, что конструкция газового регулятора, аналогичная пехотному варианту, в танковом пулемете неприемлема. Она рассчитана на сброс части порохового газа в атмосферу. Значит, будет создаваться большая его концентрация в боевом отделении танка.

- И что вами предусмотрено, чтобы этого избежать?- поинтересовался Полубояров.

- Пробуем различные способы дросселирования потока пороховых газов, ищем оптимальную конструкцию.

- На новых танках предусмотрена система противоатомной защиты. Это нововведение потребует, видимо, от вас и каких-то новых решений при установке пулемета в гнездо? - Маршал хотел разобраться во всех деталях нашей работы.

- Мы вынуждены были поэтому пересмотреть конструкцию газовой камеры пулемета и ввести посадочное место впереди ее для размещения специального уплотнения. Ведем сейчас эксперименты, разрабатывая высокоэффективный пламегаситель.

- Танкисты очень заинтересованы в том, чтобы ваша работа шла и быстро, и качественно. Вот почему для согласования усилий, для более оперативного решения всех проблем, если не возражаете, будем подключать к вам специалистов нашего управления, ГАУ и бронетанковой промышленности, - Полубояров, видимо, предварительно согласовал этот вопрос на разных уровнях и делился со мной уже конкретными предложениями. - А с Морозовым, вижу, у вас контакт прочный, что очень важно в работе конструкторов, чьи интересы не должны быть разобщены или противоречить друг другу.

Павел Павлович подметил верно - разобщенности или противоречий между конструкторами-оружейниками и конструкторами танков принципиальных не было. Но возникали иногда разногласия по техническим вопросам, и довольно острые. Как-то получил телеграмму из министерства: срочно отправить на один из заводов нашего представителя. У танкостроителей возникло восемь вопросов, дающих им основание сомневаться, есть ли смысл менять в выпускаемых ими машинах пулемет СГМТ на ПКТ. Сам я в тот момент выехать к ним не имел возможности. Отправил в командировку ведущего конструктора В. Н. Пушина, человека уравновешенного, умеющего разобраться в обстановке. Через несколько дней получил от него телеграмму: "Счет два шесть нашу пользу".

Значит, Виталий Николаевич снял в основном возникшее напряжение, ответил на шесть из восьми вопросов. Но оставалось еще два, касавшихся установки пулемета. С телеграммой Путина в кармане я тогда срочно вылетел в Москву вызвали в министерство по другим делам. Оттуда предполагал выехать на завод. Вечером позвонил в ГАУ заместителю начальника Главного управления Е. И. Смирнову. Поскольку времени у меня было в обрез (рано утром уходил поезд), Евгений Иванович попросил меня подъехать к нему домой.

- Очень важно вам самому на месте во всем разобраться. - Евгений Иванович пододвинул поближе ко мне чашку с чаем. - Одним поездом с вами выедут на завод инженер-полковник Дейкин и представитель бронетанкового управления. Я связывался с маршалом Полубояровым, он уточнил, кого направит в командировку. А теперь расскажите обо всем подробнее.

Я вытащил из кармана телеграмму, показал ее Смирнову.