Сергей Бойко - Шарль Перро

Но с этим мнением можно поспорить.

Марк Сориано пишет: «В волшебном мире вполне могут существовать хрустальные туфельки. В оригинальном издании была именно хрустальная туфелька, и с трудом можно допустить, что ошибка повторилась три раза в тексте и один раз в названии… В самом деле, эта хрустальная туфелька, идея которой, видимо, принадлежит именно Шарлю Перро, — очень тонкое, изящное изобретение. Она позволяет во всей сказке ощущать атмосферу легкой иронии».

Марк Сориано очень тонко сумел найти те места в сказке, где ощущается присутствие обоих авторов — и сына, и отца.

«Тон сказки „Золушка“ особенный, — пишет он. — Большей частью он единый, плотный, быстрый, прямой. Можно представить себе, что это рассказ одаренного ребенка, который идет прямо за фактами и находит самые характерные черты, которые берут его за душу. Например: „Она спала на чердаке, на старом соломенном тюфяке, в то время как сестры спали в красивых комнатах“.

Иногда же тон изменяется: можно сказать, что это другой голос, голос взрослого человека, у которого большой опыт и который не пренебрегает, например, тем, чтобы пустить особую стрелу против женщин: „Все дамы очень внимательно рассматривали прическу и платье Золушки, чтобы назавтра сделать себе такие же“. Это голос уже того, кто написал эти нравоучительные истории».

Почти весь 1695 год Шарль Перро работал над сказками сына. Поздней зимой он снова пригласил Пьера в свой кабинет. Шарль снял со стола увесистый том, упакованный в тяжелый сафьяновый переплет красного цвета. Пьер перевернул тяжелую обложку и прочитал на титульном листе выведенный золотой краской заголовок:

«Сказки матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями».

Заголовок был написан рукой Шарля и обведен красивыми цветными виньетками. Внутри тома были нарисованы такие же красивые виньетки, собственноручно раскрашенные им. К каждой сказке он нарисовал фронтиспис и соответствующий подзаголовок золотой краской.

Сегодня мы знаем, что заголовок тома, придуманный Шарлем, — в самом деле находка. Тем более что сборник сам по себе не содержит истории королевы с гусиной лапкой — «матушки Гусыни» из французских сказок. Речь идет, стало быть, о заглавии с двойным содержанием, как бывают ящики стола с секретом. «Гусыня» — это простонародный жаргон, который, по мнению Буало, калечит маленьких мальчиков в первые детские годы. Применив простонародный заголовок, Перро наносил новый удар Буало и Расину. Без сомнения, в книжке сына он заметил не только гусыню, но и другие простонародные словечки. Но разве рассказчик не имеет права применять простонародные выражения?

Пьер бережно перевернул титульный лист и снова увидел золотую краску: виньетка из роз, нарисованная рукой отца, окружала первую заглавную букву страницы, а дальше витиеватым ровным почерком шло посвящение юной принцессе Орлеанской — любимой племяннице Людовика XIV:

«Ваше королевское высочество!

Никто не сочтет странным, что ребенку приятно было сочинять сказки, составившие это собрание, но удивление вызовет то, что он возымел дерзость преподнести их вам. Однако, ваше королевское высочество, какова бы ни была несоразмерность между простотой этих рассказов и просвещенностью вашего ума, если со вниманием рассмотреть эти сказки, то станет видно, что я не столь достоин порицания, как это может показаться поначалу. Все они полны смысла весьма разумного и раскрывающегося в степени большей или меньшей, смотря по тому, насколько в него вникают читающие. К тому же, поскольку ничто так не отличает истинную широту ума, как его способность подыматься до предметов наиболее великих и в то же время снисходить до самых малых, никого не поразит, что та же принцесса, которой и по характеру своему, и по воспитанию столь близко и привычно все самое возвышенное, соблаговолит развлечься подобными безделками. Правда, что сказки эти дают понятие о том, что творится в семьях наискромнейших, где похвальное нетерпение, с которым родители спешат просветить своих детей, заставляет их придумывать истории вовсе не разумные, дабы приноровиться к этим самым детям, у коих разума еще нет; но кому же лучше подобает знать, как живут народы, как не тем особам, которым небо предназначило ими руководить! Стремление узнать это приводило доблестных мужей, притом и мужей, принадлежавших к вашему роду, в бедные хижины и лачуги, дабы вблизи и собственными глазами увидеть то примечательное, что делается там, ибо такое знание казалось им необходимым для полноты их просвещения. Итак, всемилостивейшая государыня,

Не правда ль, в этом есть известная приятность —В бесспорность превращать невероятность?Навряд ли фея в оны временаМогла бы юное так одарить созданье,Чтоб тьму даров затмить, которая данаСамой природой вам, всем смертным в назиданье.

Остаюсь с глубочайшим почтением Вашего королевского высочества смиреннейшим и покорнейшим слугой Перро д’Арманкуром»

— Перро д’Арманкур? — с удивлением спросил Пьер.

— Да, сынок, твои сказки мы подарим племяннице короля, и она поможет тебе получить дворянский титул. Принцесса только-только начинает собирать свое окружение, и ты должен попасть в него. Если я не напрасно провел во дворце двадцать лет — так и будет!

Пьер был молод, изящен, недурен собой, глаза его — как у отца с поволокой — уже привлекали взоры девушек, костюм ему справили у лучшего портного Парижа, и он нашел в себе силы предстать перед молоденькой принцессой, вручить ей дорогой фолиант и сказать несколько возвышенных слов.

Отец оказался прав. Пьер был включен в окружение принцессы.

Таким удачным был этот год для отца и сына Перро.

И не только для них. В феврале 1695 года журнал «Галантный Меркурий» публикует поэму Леритье де Виллодон «История маркизы Банневиль», и племянница Шарля Перро получает премию Тулузских лантернистов — писательского общества, созданного для прославления короля.

Поэма «История маркизы Банневиль» была уже отчасти знакома читателям.

Она вышла в 1694 году в Париже у издателя Мануэля под названием «Триумф мадам Дезульер», но эта публикация вызвала у Леритье настоящий шок. Ее друг Ленобль на самом деле оказался интриганом, лишенным совести. Он опубликовал поэму о мадам Дезульер, но добавил туда такое большое число комментариев и грубостей, что значительно исказил ее смысл.

Уязвленная мадемуазель Леритье распространила опровержение. Она пишет мадемуазель Скюдери, Шарлю Перро и академику Шарпантье. И наконец в 1695 году публикует подлинный текст поэмы уже под названием «История маркизы Банневиль». Поэма вышла в свет в ее «Избранных произведениях», которые, как отмечает Марк Сориано, тем для нас особенно интересны, что содержат множество ссылок на тетрадь сказок Пьера Перро де Арманкура.