Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Франко Коломбо, я и Арнольд, 1973

Франко не мог не поделиться с Арнольдом последними новостями из моей жизни, и спустя какое-то время мне позвонил бывший бойфренд, чтобы выразить свою поддержку. Когда я заикнулась о том, что должна вернуть ему свадебный подарок, раз никакой свадьбы не было, Арнольд запротестовал и попросил оставить у себя подаренный им кувшин. С тех пор этот кувшин хранится вместе с остальными вещами, подаренными мне когда-то Арнольдом.

Во время того разговора мы с Арнольдом в деталях обсудили последние события моей жизни, и я даже попросила у него совета. Арнольд ответил в своей неподражаемой манере:

– Да ни валнуйся ты так, Барбара! Встретишь ты еще харошего мужа, раз так сильно этаго хочешь. Просто наслождайся жизнью и не васпринимай все слишкам сирьезно!

Прислушавшись к совету Арнольда, я временно отставила свои планы выйти замуж и решила написать книгу с биографией моего бывшего бойфренда. Действительно, в тот момент единственным спасением для меня стала пишущая машинка, к которой я буквально приклеилась, ища спасения от навалившихся на меня неприятностей.

Устроившись с пишущей машинкой на столике, я предавалась воспоминаниям о нашей с Арнольдом совместной жизни. Мне было что вспомнить: шесть лет я жила с этим человеком, и уже минуло четыре года, как я пытаюсь его забыть, и, вполне возможно, если мне удастся опубликовать свою книгу, это станет хорошим способом примириться со своим прошлым. На какое-то время книга Arnold: the Anatomy of Legend полностью поглотила меня, и, возвращаясь мыслями в прошлое, я порой испытывала чувство ностальгии, а иногда меня даже охватывала оторопь от пережитых воспоминаний. Как оказалось, призраки прошлых отношений крепко держали меня в своих руках, и я на собственной шкуре испытывала влияние бывшего бойфренда. Повторное переживание событий было очень болезненным для меня процессом, и большей частью мне пришлось идти по старым воспоминаниям с наглухо закрытым забралом.

Спустя четыре месяца интенсивного написания книги я решила, что работа, должно быть, закончена, и 24 октября 1979 года обратилась за помощью к Арнольду: «Привет, Арнольд! Спешу отправить тебе первый результат моей напряженной работы! Мне было настолько приятно не только снова пережить, но и описать наши отношения – это действительно уникальный опыт. Позвони мне, пожалуйста, и скажи, можно ли будет напечатать заметку о моей книге в журнале Джо Уайдера. Надеюсь, что твоя поездка на Атлантическое побережье удалась… До скорой встречи! С любовью, твоя Барбара!»

Вот что мне тогда ответил Арнольд: «Дорогая Барбара, для начала позволь мне сказать, что я был рад встрече с тобой, когда мы виделись последний раз, – ты выглядела просто замечательно и великолепно. Как я тебе уже сказал по телефону, я буду рад помочь с изданием книги, и, если ее не получится пристроить в одном месте, я отнесу ее в другие места. Можешь не беспокоиться за свою книгу, она будет издана. С любовью, Арнольд».

Несмотря на все его обещания, заметка о моей книге так никогда и не вышла ни в одном журнале о бодибилдинге и Арнольд не помог мне в поисках издательства для публикации книги. Таким образом, мне пришлось брать все в свои руки и заниматься публикацией самостоятельно.

При помощи редактора, помогавшего мне выпустить книгу для подготовки студентов по английскому языку, я вышла на одного литературного агента и попросила просмотреть мою рукопись. Приехав в офис агента, я передала свою работу внушительной даме, сидевшей за таким же внушительным, как и она сама, столом. Когда рукопись оказалась у нее в руках, я даже испытала некое подобие гордости от осознания того, что выношу на обсуждение события своей личной жизни с одним известным иностранцем. Спустя какое-то время мне перезвонил агент и сказал: «Спасибо за то, что обратились ко мне за помощью, но я думаю, что публике не интересен данный персонаж».

Да вы, должно быть, шутите! Не может этого быть! Мне казалось, что в приступе ярости я легко могу разбить телефонную трубку. Я вложила четыре месяца своей жизни в эту книгу, а этот агент отмахнулся от меня, словно от назойливой мухи? Ну и каково это? Полученный отказ привел меня в уныние, и я начала обдумывать создавшуюся ситуацию. Разве агент сказал мне, что моя книга плохо написана? Или тот человек, про которого я написала, недостаточно известен, чтобы вообще про него упоминать?

Мне, как новичку в издательском деле, было тогда невдомек, что отказ – это нормально и что все сильно зависит от человека, принимающего решения. Поэтому вместо того, чтобы искать другого агента, который бы согласился взяться за издание моей книги, я лишь проглотила обиду и убрала рукопись в дальний ящик в надежде на то, что однажды у меня появится возможность ее опубликовать.

Неудачи на издательском поприще окончательно подорвали мою веру в себя. Брось ты все это дело, Барбара. Сожги книгу, а заодно и все свои надежды и иди по жизни дальше. Чтобы подсластить горькую пилюлю, я снова налегла на шоколадные батончики с миндалем. Шоколад, однако, не охладил моей ярости, и мне пришлось лезть в холодильник за мороженым, чтобы унять бушевавший внутри меня эмоциональный пожар. Могу со всей уверенностью сказать, что новые неприятности, наложившись на старые раны, окончательно вывели меня из равновесия.

В очередной раз мне нужно было приходить в себя после разочарований неудавшегося брака и провала с изданием книги. Нетрудно догадаться, что мне, как никогда прежде, требовалась уверенность и гармония в жизни. И хотя табличка на моем невзрачном «шевроле» гласила: «Быть одинокой – счастье», это была далеко не пустая бравада. Я действительно любила свою семью, свою работу и своих друзей. Но как быть с вдохновением, деньгами, просвещением, моим избыточным весом и мужчинами? Все эти вопросы оставались далеко за пределами моего понимания.

Ясное дело, что, несмотря на все неурядицы, которые бывают в любой семье, семейные узы были самым надежным способом обрести требовавшееся мне спокойствие. Безусловно, мне был неприятен тот факт, что мои родители часто прикладываются к бутылке; но в целом они всегда оставались добрыми и отзывчивыми папой и мамой, которыми я безмерно дорожила. Довольно-таки быстро я успела так надоесть родственникам своим брюзжанием и бесполезными советами, что они даже прозвали меня «проповедником». Мне тогда казалось, что раз уж мне не удается наладить свою жизнь и вырасти в собственных глазах, то я могу получить необходимое признание путем чтения нотаций другим людям. Если исходить из реакции близких мне людей, этот хитрый план провалился. Но больше всего меня беспокоило то, что я не могла ответить себе на главный для меня вопрос: когда же я смогу создать полноценную семью? Шли годы, и мои не родившиеся пока дети подвергались дополнительному риску из-за стареющего с каждым днем тела их матери.