Жан Жюль-Верн - Жюль Верн

Уязвленная Мона Лиза заявляет, что портрет ее окончен, и приказывает унести его, дабы вместе с ней и «душа ее покинула это проклятое место». Философ-муж вновь обретает свою жену. А Леонардо отправляется куда глаза глядят.

Свободный от любви и полностью занятый своим творчеством, он обойдет всю Италию, создавая на своем пути реки, селения и дороги, но прежде, «чем действовать на столь обширной арене», он «закончит в Милане „Тайную вечерю”».

Вот так и объясняется улыбка Джоконды, выражающая одновременно и нежность, и смешанное с жалостью презрение к этому простофиле, неспособному пожертвовать во имя любви к женщине никому, кроме него, не доступной мечтой. Такого рода притча объясняет, быть может, и личную жизнь нашего автора.

Не заметил ли писатель к концу жизни, что и сам-то он отказался пожертвовать своим творчеством ради улыбки женщины, и не нашло ли это чувство воплощение в романе «Замок в Карпатах»? Из письма, относящегося, по всей вероятности, к 1889 году (в нем Жюль Верн предлагает Этцелю ограничиться в 1890 году «Сезаром Каскабелем», сохранив для 1891 года «Замок в Карпатах»), становится ясно, что роман этот написан уже давно, в 1889 или 1888 году. И, следовательно, женщина, которая послужила прообразом Стиллы, умерла, должно быть, около 1886 года.

42. ВЕЛИКАЯ ТРАНСАЗИАТСКАЯ

Забавное путешествие от Каспийского моря до Пекина в обществе журналиста Клодиуса Бомбарнака.

В 1886 году только и было разговоров, что о подвиге русских военных инженеров, и это не могло не подхлестнуть воображение писателя. Русские проложили железную дорогу за Коканд, до самого Андижана и Камагана. Как тут было не задуматься над тем, что дорога могла бы быть продолжена и дальше, вплоть до Китая.

Журналисту Клодиусу Бомбарнаку поручено вести репортаж о Великой Трансазиатской магистрали, которая продолжит Закавказскую железную дорогу за Каспийским морем, так что прямым поездом можно будет попасть из Европы в Пекин. Такой дороги еще не существовало, но автор воображает, что она уже проложена.

Предлагаемый им путь следует по существующей уже линии до Ташкента, затем идет до Коканда. Далее дорога живет только в воображении писателя. Поезд ползет по долине, какой именно, не уточняется, потом пересекает Памирское плато, средняя высота которого превышает 3000 метров. Автор подчеркивает, что стоявшие на пути строителей трудности были просто невероятными.

Великая Трансазиатская выходит к Кашгару, а это значит, что она пересекла долины Нарына и Кар-Дарьи и миновала пороги, расположенные на высоте 2000 метров. Итак, далее поезд следует через Сучжоу, Ланьчжоу, Тайюань и Тяньцзинь до самого Пекина, оставив за собой путь в 6000 километров! Дорога, прямо скажем, фантастическая, и, как вы догадываетесь, проследить ее по карте довольно затруднительно. К величайшей радости журналиста, который испытывает недостаток в материале, долгое путешествие скрашивают всевозможные приключения. В Мерве поезд берет еще одного пассажира. Это Фарускнар, монгольский вельможа с гордой осанкой, директор правления Великой Трансазиатской магистрали. На той же самой станции к составу прицепили вагон, в котором под охраной шестерых персидских агентов перевозится тело великого мандарина.

Репортер почитает своим долгом телеграфировать эту новость в газету, откуда, к его величайшему смущению, приходит ответ, что во всех парижских изданиях уже сообщалось, оказывается, об этом вагоне: нет там никакого тела, просто в нем везут императорскую казну!

Вследствие этого путешествие становится опасным, особенно когда поезд проникает на территорию Китая, в район, где бесчинствует монгольский бандит Ки Цзан. И в самом деле, пользуясь полнейшим безлюдьем в пустыне Гоби, тот совершает нападение на поезд. Пассажиры безуспешно отстреливаются, их спасает героизм сеньора Фарускнара, который убивает Ки Цзана. Тем самым сокровища удалось уберечь от расхищения, что вызывает живейший интерес этого на редкость добросовестного директора.

Из хроники журналиста мы узнаем о другом персонаже, который обнаружен в одном из ящиков товарного вагона. Это молодой румын, отправивший себя по багажному тарифу в Пекин, где он должен встретиться со своей невестой.

Большая часть пути осталась позади. Бомбарнак, решивший навестить румына в его ящике, случайно подслушивает разговор сеньора Фарускнара с его монгольскими спутниками. Героический директор — не кто иной, как бандит, соперник Ки Цзана, от которого он так удачно отделался. Фарускнар собирается зарезать механика и машиниста, а один из его сообщников должен тем временем перевести стрелку и направить поезд по нанкинской ветке на недостроенный виадук, чтобы он рухнул в пропасть. Катастрофа поможет бандитам завладеть сокровищами Сына Неба.

Поставленный об этом в известность, путешествующий тайно молодой пассажир не колеблясь пробирается на локомотив. Как остановить поезд, он не знает и тогда решает увеличивать давление пара до тех пор, пока не взорвется топка. Поезд останавливается. Фарускнар и его сообщники исчезают, а вместе с ними и пожертвовавший собой молодой румын.

Потерпевший крушение поезд тащат на прицепе до самого Пекина. Ящик отправляют той, кому он предназначался, но по дороге во время столкновения с грузовиком ящик рассыпается и… из него выходит молодой человек. Оказывается, он вовремя сумел спрыгнуть с паровоза и спрятаться в свой тайник! Император, обрадованный тем, что получил свои сокровища в целости и сохранности, вознаградит его за героизм, и тот женится на своей соотечественнице.

Записки Клодиуса Бомбарнака содержат поразительные документальные сведения. Автор, правда, ссылается на источники, откуда почерпнул их, но лично я был крайне удивлен, каким образом писателю удалось отыскать такое количество деталей, оказавших ему существенную помощь при описании района, которым мне самому довелось заниматься…

В некоторых отношениях этот роман поистине не уступает знаменитому путеводителю «Гид блё» («Голубой гид»), давая описание не только географических особенностей, но и нравов. В нем описываются остающиеся позади города, их жители, одежда — все, что угодно.

В шутливой форме перед нами предстает соперничество Англии и России, столь актуальное в ту пору.

Английский путешественник, напыщенный и высокомерный, олицетворяет тот самый невыносимый даже для своих соотечественников тип, который бичевали Диккенс, Теккерей и многие другие.

В те времена именно такого рода джентльмены несли ответственность за полнейшую изоляцию Соединенного королевства. Понадобилось целое столетие и две войны, чтобы этот британский образчик вышел из употребления.