Дэвид Кинан - Эзотерическое подполье Британии

Размышляя о времени и памяти, композиции Soft Black Stars представляют собой глубокие личные прозрения, выраженные в простых, ясных текстах. Ушла изысканная теология и бесконечные отсылки, насыщавшие смыслами All The Pretty Little Horses. Здесь Тибет предстает безоружным. В текстах этого периода центральной фигурой является Лазарь. В «Larkspur & Lazarus» Тибет поет: «Если бы у меня было одно желание /Как в сказках /Я бы уничтожил свое прошлое /И воскрес, словно Лазарь». Такие композиции, как «A Gothic Love Song», «Mockingbird» и «It Is Time, Only Time», обращаются к смерти прежних отношений. В некотором смысле альбом задает вопрос, вдохновивший Тибета на создание In Menstrual Night: куда уходят умирающие мечты? Наиболее мучительной оказалась последняя композиция, «Judas As Black Moth»: «В середине ночи /Когда на улице кричат коты /А твои волосы пахнут цветами /Несется машина с убитым ребенком /Несется машина с изнасилованной девушкой /Несется машина, в чьем багажнике — смерть /Какими чудовищами мы стали /Какими чудовищами мы стали».

В марте Current 93 в составе Кристофа Химанна, Кэшмора и Тибета привез Soft Black Stars в Нью-Йорк, трижды выступив в Tonic, небольшом зале с репутацией концертной площадки для независимых музыкантов. Тибет был не в лучшей форме. «Когда я впервые встретил Тибета, он очень нервничал, — вспоминает Джозеф Баденхолзер, проходивший прослушивание в качестве пианиста для выступлений группы в Tonic; впрочем, позже Current отказались от фортепиано. — Мы искали ресторан, но куда бы я его не приводил, обнаруживалось то, что ему не нравилось, и мы потратили кучу времени, посетив не менее двенадцати мест. Ему не нравились мои любимые места еще до того, как он входил внутрь, и Лора [Крабер, тогдашняя подруга Баденхолзера] начала бормотать себе под нос, что она об этом думает. От Тибета ее бросало в дрожь. У Андрии было ужасное настроение; она бегала вокруг Тибета и пыталась не дать ему впасть в полное разочарование. Это напоминало отношения рок-звезды и его поклонницы, где парень разваливается на части, а подружка безуспешно старается его поддержать. Но как только мы нашли подходящее место, он превратился в невероятно обаятельного человека. Мы затеяли дискуссию на тему „Ночного портье“ и других контр-культурных идолов. Мне многое из этого нравилось, однако Тибет был против таких вещей. Он натолкнул меня на мысль, что, возможно, я просто следую контр-культурной линии партии и не слишком задумываюсь об ее сути. Когда принесли еду, он перекрестился и начал читать благодарственную молитву! Он прошел весь путь, начав с увлечения темной магией и в конечном итоге придя к противоположному мировосприятию. Мне тогда подумалось, что я должен разобраться в собственных связях с этими областями. Когда мы прощались у такси, он обнял меня и поцеловал в губы. Сейчас я знаю, что он всегда так делает, но в тот момент подумал: блин, что он творит? Тибет был совершенно обезоруживающим и никак не соответствовал моему изначальному представлению о нем».

«Второе выступление в Tonic стало одним из самых сильных, какие я только видел у Current, — рассказывает Химанн. — В тот день Тибету исполнилось 39 лет, и все, в том числе и он, были на взводе. Фотограф из New York Times работал со вспышкой, Тибета это достало, он хотел, чтобы тот ушел, однако не чувствовал, что это в его силах, и тогда Андрия встала и попросила фотографа прекратить съемку. На сцене Тибет расплакался, настолько он был переполнен эмоциями, вновь переживая все то, что чувствовал, когда работал над песнями. Он вновь ощутил тесную связь со своими текстами. Думаю, это лучшее, что может произойти с исполнителем». Первые два вечера в качестве поддержки выступали Энни Энкзайети и Джонатан Паджет, чревовещатель и член фан-клуба Томаса Лиготти. Тибет попросил Паджета с его куклой Реджи Макрескалл придерживаться традиционного водевильного материала 1920-х годов, а не подыгрывать аудитории Current, полагая, что так представление станет более мрачным. На последнем концерте Тибет исполнил один из самых вдохновенных апокалиптических текстов, «The Sea Horse Rears To Oblivion», в последний момент исключенный из Soft Black Stars, но изданный ограниченным тиражом в ноябре 2002 года. Позже Кэшмор и Nature & Organization перезаписали композицию для альбома Heather. «Текст был очень насыщенным, напоминая „The Seven Seals“ c Lucifer Оver London, и я решил, что это может перебить весь альбом, — объясняет Тибет. — Перед выступлением в Tonic я показал песню Майку, и он посоветовал сделать очень простую версию с использованием атмосферных, летящих аккордов».

Рассказывая в New York Times о выступлении Current 93, Бен Ретлифф писал: «Current 93, британская готик-фолк-группа, во главе которой стоит худощавый харизматичный поэт Дэвид Тибет — идеальный культурный эксперимент. У нее есть небольшая партия поклонников, чья преданность невероятно глубока. Группа столь уверенно и уютно устроилась в уголке андеграундной рок-экономики, что ни разу не подвергалась нападкам или нереалистичным ожиданиям от продаж. Current 93 занимает уникальное место: выпуская по два альбома в год, группа не принимает участия в фестивалях, редко дает интервью и полностью отвечает глубоким потребностям своих поклонников, жаждущих болезненного успокоения в фантазиях о том, что мир — одна большая бесплодная пустошь. В пятницу, когда мистер Тибет, коротко стриженый, в ярком пиджаке, вышел на сцену в сопровождении гитариста Майкла Кэшмора, толпа мгновенно стихла. Мистер Тибет не поет, он ясно и скоро читает свои стихи под негромкий аккомпанемент минорных аккордов акустической гитары. Его творчество касается Бога и крови, но не крови из фильмов-ужасов: он пишет более образно и с меньшим смакованием. Его можно назвать идеальным современным воплощением чахоточного поэта конца 19 века, помешанного на своей болезни. Большеглазый, тревожно хрупкий и серьезный, он опускается на колени и беспрестанно кланяется, переполненный эмоциями, декламируя такие строки, как „великий кровавый молчаливый занавес этого мира“ и „продай все, что имеешь /отдай это котятам /и вылей молоко у могилы Луиса“. Когда на сцене появляются второй гитарист и скрипач, музыка начинает напоминать старинные английские баллады».

«Когда в NY Times Тибета сравнили с чахоточным поэтом 19 века, я подумал, что это очень верно, — говорит Баденхолзер. — Но с моей точки зрения все выглядело гораздо более странно. На сцене он так быстро раскачивался вверх-вниз, что его фигура начала размываться. В сочетании с обликом как из 19 века складывалось впечатление, будто Тибет находится в этом мире не полностью, словно во время выступления он начал развоплощаться. Лора никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным, и представление ее напугало. Тибет выглядел без прикрас, что вполне могло отвратить людей, ожидавших развлечения. Но по моему мнению, все было потрясающе. У меня мурашки бежали по коже. Это одно из самых сильных выступлений, какие я только видел. Мы оказались свидетелями шаманского ритуала, словно перед нами предстал призрак».