Юрий Владимиров - В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945
Через какое-то время меня разбудило кудахтанье кур, собиравшихся нести яйца. Я прислушался и установил, что во дворе и даже в доме никого нет. Мне очень хотелось есть и пить. И тут я сообразил, что куриные яйца – прекрасная пища и одновременно средство утоления жажды. Я спустился на первый ярус и нашел там два гнезда, в каждом из которых лежало по яйцу. Разбив оба яйца, я выпил их содержимое.
Заморив таким образом червячка, снова взобрался наверх и начал улучшать свое лежбище, перекладывая снопы. По неосторожности уронил несколько шестов и досок, на которых держались снопы, и они упали на первый ярус. Пришлось не менее часа приводить все в порядок. А когда эта работа завершилась, возникла более серьезная неприятность: на улице послышался шум от большого количества движущейся техники. Осторожно выглянул в окошко, я увидел, что в деревню вступило крупное соединение войск СС. Эсэсовцы заглядывали во дворы и дома, и я очень опасался, что они обнаружат меня. Пока это продолжалось, над деревней раза два пролетали наши самолеты – штурмовики, бомбившие вражеские колонны. Осколки от бомб и пули сыпались также на крышу моего убежища, разбивая черепицу и падая в солому. Вечером, когда все стихло, я услышал скрип открывающихся ворот. Посмотрев в щель, увидел, что во двор въезжает запряженная двумя лошадьми длинная фура, нагруженная разным скарбом. Лошадьми управлял пожилой немец, за ним шли, подгоняя коров, две женщины – пожилая и молодая. Оказалось, это прибыли хозяева. Обе женщины сразу загнали коров в хлев и пришли на помощь к хозяину. Тот развернул лошадей, открыт настежь ворота помещения, где я прятался, и затолкал в него фуру. Затем распряг лошадей и увел их в конюшню. Хозяйки начали разгружать фуру, снимая с нее постели, баки, бидоны, посуду, продукты питания.
Работая, хозяева переговаривались между собой, а я внимательно их слушал. Молодая немка спросила у старика, вероятно свекра: «А кто же вывесил на башне ратуши в Каменце белый флаг?» А пожилая хозяйка подтвердила, что их сосед сам видел этот флаг. «Значит, война закончилась, – продолжала хозяйка. – Теперь, по крайней мере, не надо сдавать государству молоко! И не надо больше укрываться в лесу».
Затем я услышал, что вчера колонна советских военнопленных была по ошибке атакована советскими самолетами. Несколько пленных погибли, а остальные разбежались и где-то скрываются. Это сообщение дало мне возможность при необходимости заявить, что я один из тех пленных, которые спаслись при налете авиации.
Итак, я решил выйти к хозяевам и признаться, что укрывался у них. Я спустился по лестнице и громко произнес по-немецки: «Добрый вечер! Меня зовут Юрий, я убежавший русский военнопленный. Прятался у вас весь день, съел яйца от ваших кур».
Мое внезапное появление повергло хозяев в шок, но они быстро опомнились и сказали, что будут рады помочь мне. Затем я спросил, действительно ли Каменц теперь в руках русских. Получил ответ, что вполне возможно. Тогда я попросил показать, как туда добраться. Однако хозяева отсоветовали мне идти, поскольку уже стемнело и я мог заблудиться. Да и к кому в городе можно ночью обратиться?
И я остался у хозяев. Хозяин ушел к лошадям, старшая хозяйка начала доить коров и готовить ужин, а молодая предложила мне умыться. Она разогрела воду, набрала ее в таз, вынесла во двор и помыла мне спину и голову. Оказалось, что ее муж погиб на фронте и она осталась бездетной вдовой, живет в доме родителей мужа.
После ужина меня отвели ночевать в подвал того же самого помещения, в котором я скрывался днем. Подвал был сухим, хорошо проветриваемым, и в нем имелась постель, рядом с которой стоял ночной горшок. Ночь для меня прошла благополучно.
Мне дали позавтракать и выделили на дорогу немного хлеба и кусок ветчины. Я собрался было уйти, но вдруг подумал, что скоро в деревню придут наши войска и кое-кто может как-то обидеть хозяев. Поэтому я решил оставить им справку о том, что они хорошо отнеслись ко мне – советскому военнопленному, когда я у них скрывался. Хозяева очень удивились, когда я попросил бумагу и чернила, а потом очень благодарили меня за то, что я написал.
Было примерно 7 часов утра, когда я вышел на шоссе. В лесу щебетали птицы. Я бодро и весело шел к городу, совсем не думая, что впереди меня могут ждать какие-либо неприятности. Я представлял, как встречу наших бойцов и командиров и буду просить принять меня в армию. Город уже показался, и вдруг раздалась команда: «Стой, стой!» Два немецких пехотинца преградили мне дорогу. Мне пришлось поднять руки и дать немцам убедиться, что у меня нет оружия. После этого меня отвели в штаб обороны города, чтобы допросить. Таким образом, я второй раз и очень нелепо оказался в плену у немцев.
Когда до города осталось совсем недалеко, я увидел слева от шоссе зенитную батарею, которая раньше дислоцировалась недалеко от Цшорнау. Возле одной из пушек я заметил русских зенитчиков, которым тогда наши пленные не давали общаться с Тамарой, Дусей и другими советскими девушками. Лица у них были хмурыми, но они помахали мне. В Каменце нам навстречу неожиданно вышел знакомый мне мастер Георг с пивного завода. Он окликнул меня по имени и спросил, каким образом я оказался в такой ситуации. Мне пришлось отвечать по-немецки, отчего мой сопровождающий совсем растерялся. Вроде в шутку мастер предложил конвоиру отпустить меня в город одного, так как я никому не причиню вреда. Но конвоир ответил: «А где же гарантия, что теперь он не подослан русскими в качестве шпиона? Это надо выяснить».
Естественно, мастер заинтересовался, что же со мной произошло. Пришлось соврать, что позавчера на колонну с пленными налетели самолеты и пленным пришлось разбежаться и укрыться в лесу, а на следующий день, взобравшись на дерево на вершине горы, я увидел над ратушей города белый флаг и сделал вывод, что теперь в Каменце находятся русские войска.
Конвоир и мастер подтвердили, что, действительно, группа жителей установила белый флаг, но очень скоро в город вступило большое соединение войск СС. Этот флаг сняли и даже расстреляли кого-то из жителей.
Пока мы двигались по городу, я увидел еще несколько знакомых немцев, каждый из них поздоровался со мной. Это обстоятельство наконец убедило ефрейтора, что я действительно старый пленный. Но конвоир все же полагал, что я мог побывать у противника и получить какое-либо разведывательное задание.
Около ратуши меня окликнул проходивший мимо старый мастер – сорб Йохан. Он неожиданно набросился на меня с обвинением: «Ты лгун, Юрий. Ты говорил, что русские добрые люди и наши братья. А они – изверги, пришли и изнасиловали наших жинок и дочек, хотели убить меня. Я еле убежал в Каменц. Как жить?» – «Не знаю, не знаю», – ответил я по-сорбски и поспешил отойти от Йохана. А бедный сорб, славянский брат, смотрел нам вслед с горькими слезами на глазах…
