Никита Михалков - Мои дневники

Через мгновение подходит «мэтр»: «Ваша рыба уже почти готова, ее заканчивают». – «А это что было?» – «А это свинина».

Принесли рыбу дикой величины и еще тарелку рису.

Ужасно мы хохотали. Толя чуть не окочурился.

В детстве я пытался записать на только что купленный отцом магнитофон радиоспектакль. С шагами по болоту и выстрелом. Шаги делал губкой в тазу с водой…

Да все довольно просто. Просто совершенно потеряли всякую самостоятельность мышления. «Руководящая роль партии» истребила человеческую инициативу и доверие, самостоятельность и надежду.

Тонкость начинается там, где кончается необходимость пересказывания сюжета.

Отняв Бога, его попытались заменить идолом Коммунизма, и все рухнуло. Только изуродовали национальное самосознание.

Аэропорт. Токио. Странный звук, навязчивый и странный. Постепенно приближаемся к нему. Человек играется – водит краешком пластикового стаканчика по небритой щеке…

Старая телефонная книжка. Иных уж нет… Что-то стало с этими?..

Путешествие по записной книжке (польский рассказ «Яичко»). Пронзительные воспоминания.

То ли это после войны, или отсидел, или вернулся из эмиграции…

Важно, чтобы все время существовала тайна взаимоотношений. «Тайная жизнь»… (Бунин, Чехов, Набоков, Берберова…)

Нужно, как в «Великом Гэтсби», – чтобы эта тайна тянула интригу всего фильма.

Мальчик, смотрящий на лес зимой. Потом полез по сугробам, обнял дерево и его поцеловал…

То же – старик…

Приснилась какая-то девушка, которая почему-то, чтобы сосредоточиться и принять решение, становится посреди потока мчащихся машин и так стоит…

Танец в доме престарелых. Панорама камеры на тумбочку с лекарствами… Пронзительное, до слез, воспоминание.

Все большее внимание начинаю обращать на звук. Видимо, американцы отчасти правы, когда ставят звук по значению выше изображения. Я не полностью разделяю такое отношение к звуку, но, без сомнения, слышимое имеет чрезвычайно важное значение для воздействия на эмоцию. Это, на мой взгляд, одна из самых чувственных струн зрителя.

Что звучит, как, в каком соотношении с другими звуками… – все это имеет невероятное значение на управление эмоцией.

Если после «Hatale» хозяин магазина не сменит праздничную витрину и оставит Деда Мороза, значит, дела его плохи, он не отдается всей душой своему бизнесу и, соответственно, предприятие его умирает.

А сколько раз я видел у нас в мае забытые предупреждения о гололеде. Или призывы выполнить решения какого-нибудь пленума, который давным-давно прошел!..

Маленькая итальянская «Trattoria Enzo». Семейное дело: дед с бабкой готовят, сыновья с невестками подают.

Пусто. Маленький внук – 2–3 года. Бродит между столиками с грузовичком на веревке. Посетитель просит счет. Дед пишет счет и отдает этому мальчику. Тот несет счет. Клиент смеется, вручает мальчику деньги, тот несет их деду, дед отсчитывает сдачу, мальчик несет посетителю сдачу, посетитель весело дает «на чай». Объясняет, что одну бумажку деду, другую – внуку. Тот кивает, но приносит все бумажки деду, дед берет свою купюру, на глазах у клиента протягивает внуку его вознаграждение. Внук принимает, хотя не особенно знает, что с деньгой делать…

Замечательно все, добродушно, по-семейному… И все – от мала и до велика – работают. И работают много и очень хорошо.

Как все закономерно!.. Все эти годы талантливым считалось только то, что построено на отрицании, на разрушении… Весь Высоцкий построен на отрицании, Галич, Бродский и очень многие.

Вижу в этом то же, что в большевиках.

Чеховский персонаж. Как немного выпьет – то аплодирует, то крестится…

Он часто в шутку пугал ее в доме. Допустим, она на втором этаже, он должен вот-вот появиться. Она слышит его, окликает, а он не отвечает – стоит под лестницей, спрятавшись. Она начинает смеяться, звать его, он терпеливо ждет, молчит. Она не выдерживает, спускается, и он ее успешно пугает. Общий хохот, крики…

Так было и в этот раз. Он пришел, спрятался, она его окликает, зовет, он молчит. Все уже слишком долго – с ее поведением, смешным и наивным. Наконец она спускается, а он, убитый, лежит…

Хорошо это по форме, но совершенно отсутствует чеховская тонкость. Все это, пусть и не сразу, ожидаемо… А вот то, что не ожидается, и не потому что запрятано в плоскости, а потому что спрятано и существует в глубине. Это – настоящее.

Певец и его жена. Он популярен в родной своей провинции. Жена – актриса городского драматического театра.

…Жрать в городе нечего. Певец поет в тюрьме – по двум причинам: во‑первых, в этой тюрьме сидит друг, во‑вторых, там можно раздобыть продуктов.

На день рождения сына жена вместе с начальником тюрьмы (их отношения тоже могут быть весьма любопытны) едет в эту самую тюрьму за продуктами для дня рождения.

Замечательный финал всех перипетий Совдепии: продукты можно получить только в тюрьме.

Как важно, чтобы дети могли видеть тот же пейзаж, что и их прадеды!

Как показателен в этом отношении Рим! И пусть не усмехаются бездуховности и варварству современной цивилизации: в Риме всюду лифты, всюду туалеты и кондиционеры, но ничто не разрушено в угоду этому цивилизованному миру!

«Русский человек может быть свободным только в окопе».

Актер, режиссер Николай Губенко в пору своей политической деятельности

Замечательная деталь: в приемной министра культуры под столиком с телевизором – на полу заряженная мышеловка.

Деталь: собираясь домой с дежурства в больнице, дежурный забрал с собой несколько упаковок с лекарствами.

Для нового замысла – картины «Новый московский философ»:

– Да надоели мне все ваши идеалы, я просто жить хочу! Вы хорошо устроились! Придумали нам идеалы, за которые мы беззаветно должны умирать, а сами живете себе припеваючи!..

Она через какое-то время видит его в машине, его везут в государственном лимузине с телефоном. (Она выезжает из переулка, а он в трафике проезжает мимо.) Она его видит, не верит глазам… Но трафик не дает его как следует разглядеть. Очередная остановка, она пытается вылезти из машины, подбежать к его лимузину, но поток опять трогается. Ей сигналят. Она возвращается в машину… Опять едут…

Это можно развивать в динамике (короче, ситуация – трафик и поиск в нем человека).