Владимир Дайнес - Жуков

Слегка приутихшие было бои 13 октября вспыхнули с новой силой на всех направлениях Западного фронта. Противник, воспользовавшись отсутствием у советских войск сплошной линии обороны, обходил соединения и части, атакуя их с флангов или тыла, а затем упорно продолжал двигаться вперед. Обстановка менялась ежедневно и ежечасно. В такой ситуации от каждого полка и батальона зависел исход боя, операции, а в конечном счете — судьба Москвы. Однако против хорошо оснащенных и обученных немецких войск Жуков мог использовать в основном наскоро сколоченные формирования. Не имея должной выучки и сплоченности, они часто лишались мужества и отходили при малейшем нажиме противника, оставляли один рубеж за другим.

Продуманный и хорошо организованный отход на новые позиции в первые месяцы войны был редкостью. Ведь отход — один из самых сложных видов боевых действий — до войны считался в Красной Армии признаком слабости и почти не изучался. Теперь за это, как и за другие просчеты заскорузлой военной доктрины, приходилось расплачиваться.

В это тяжелое, критическое для страны время Жуков, как и в период пребывания на Ленинградском фронте, идет на ряд крайних мер, чтобы решительным образом развернуть все соединения и части лицом к врагу. 13 октября он вместе с членом Военного совета фронта Булганиным подписывает приказ: «Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте».

Тем временем командование группы армий «Центр» уже уверовало в то, что советские войска разбиты и деморализованы. 14 октября перед своей 4-й армией и подчиненной ей 4-й танковой группой оно ставит задачу без промедления нанести «удар в направлении Москвы, имеющий целью разбить находящиеся перед Москвой силы противника и прочно захватить окружающую Москву местность, а также плотно окружить город.

2-я танковая группа с этой целью должна выйти в район юго-восточнее Москвы с таким расчетом, чтобы она, прикрываясь с востока, охватила Москву с юго-востока, а в дальнейшем также и с востока. Имеющие важное значение для снабжения Москвы промышленные районы Сталиногорска, Тулы и Каширы должны быть захвачены как можно быстрее и прочно прикрыты.

4-я армия с подчиненной ей 4-й танковой группой, с эшелонированием на своем правом фланге моторизованных частей должна выполнить окружение или охват Москвы с юга, запада и севера, прикрываясь с севера и с северо-востока. Возможно, что в дальнейшем возникнет необходимость удара моторизованных частей в направлении на Ярославль и Рыбинск…».[251]

Противник был настолько уверен в скорейшем захвате Москвы, что 14 октября командующий 4-й армией напомнил своим войскам о порядке действий в городе: «Согласно категорическому приказу фюрера и главнокомандующего вооруженными силами войска не должны вступать в центр города Москвы. Границей для наступления и разведки является окружная железная дорога…»

Гитлер был уверен в том, что в ближайшие дни удастся овладеть Москвой, Сталин не был уверен, что ее удастся удержать. Еще 8 октября он подписал постановление ГКО о проведении специальных мероприятий по уничтожению предприятий и других объектов в Москве и Московской области в случае захвата столицы немецкими войсками. Эта задача возлагалась на «пятерку» под руководством заместителя наркома внутренних дел Серова. 15 октября ГКО принимает постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы»:

«Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев. (НКПС — т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — т. Берия организует их охрану).

2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас.

4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)».[252]

Слухи об эвакуации породили панику среди населения Москвы. На вокзалах спешно грузились эшелоны заводов и учреждений. Многие чиновники на персональных и частных машинах удирали из города, немало людей уходило пешком на восток. В городе начались грабежи и беспорядки. На большинстве дорог возникли пробки, что создавало реальную угрозу срыва переброски и снабжения войск.

Не будем гадать, верил ли Жуков в эти дни, что Москву удастся отстоять. Ясно одно: для него дороги на Куйбышев не было. Подписывая приказы «Ни шагу назад!» со всеми вытекающими из них последствиями, он соизмерял их со своими представлениями о воинском долге, зная, что сам в критическую минуту не дрогнет и не побежит. Он никогда и ничего не доказывал окружающим — просто всегда делал то, что считал нужным, поступал так, как велела совесть. Обладая незаурядным мужеством и смелостью, он терпеть не мог кичливости и показного бесстрашия, был всегда спокоен под бомбежками и артобстрелами, на передовых и в различных передрягах, нередко случавшихся на дорогах войны. Очевидцы утверждают, что он никогда не носил при себе оружия, лишь иногда прихватывал в поездки табельный пистолет, который держал в «бардачке» служебной машины. Война для него, как для настоящего солдата, была работой, которую он выполнял с полной отдачей сил, чаще — на пределе человеческих возможностей.

Жуков делал свою работу и тогда, когда враг захватил Боровск, а немного позднее — Малоярославец и Можайск. Сложности в этой работе усугублялись тем, что линия Западного фронта оказалась чрезмерно растянутой, а это сильно затрудняло управление войсками. Поэтому 17 октября по решению Ставки ВГК из состава Западного фронта были выведены три правофланговые армии — 22, 29 и 30-я, которые вошли в состав созданного Калининского фронта под командованием генерала И. С. Конева. После этого Жукову можно было сосредоточить все внимание на решении проблем, связанных непосредственно с обороной Москвы.

На тыловых рубежах 5, 16, 33, 43 и 49-й армий, на дорогах, ведущих в Москву, были выставлены противотанковые отряды. Приказом Жукова от 19 октября в их составе предписывалось иметь 1–2 противотанковых орудия, взвод истребителей с гранатами и бутылками «КС», взвод саперов с минами, стрелковую роту.